Таис Афинская

Таис почти не видела Птолемея и Леонтиска. Занятые с рассвета до поздней ночи, помощники Александра не имели времени для отдыха или развлечений. Время от времени в дом Таис являлись посланные с каким-нибудь подарком — редкой ювелирной вещицей, резным ящиком из слоновой кости, жемчужными бусами или стефане (диадемой). Однажды Птолемей прислал печальную рабыню из Эдома, искусную в приготовлении хлеба, а с ней целый мешок золота. Таис приняла рабыню, а золото отдала лохагосу для раздачи тессалийским конникам. Птолемей рассердился и не подавал о себе вестей до тех пор, пока не приехал со специальным поручением от Александра. Царь пригласил афинянку по срочному делу. Он принял ее и Птолемея на южной террасе, окруженной сплошной бело-розовой чашей цветущего миндаля. Таис не видела Александра после переправы через Аракс и нашла, что он изменился. Исчез неестественный блеск глаз, они стали, как обычно, глубокими и пристально глядящими вдаль. Исхудавшее от сверхчеловеческого напряжения лицо вновь обрело цветущий румянец и гладкость молодой кожи, а движения стали чуть ленивыми, как у сытого льва. Александр весело приветствовал гетеру, усадил рядом, велел принести лакомств, приготовленных местными мастерами из орехов, фиников, меда и буйволиного масла. Афинянка положила пальцы на широкую кисть царя и вопрошающе улыбнулась. Александр молчал.

— Погибаю от любопытства! — вдруг воскликнула гетера. — Зачем я понадобилась тебе! Скажи, не томи!

Царь сбросил маску серьезности. В эту минуту Александр напомнил Птолемею давнюю пору, когда они были товарищами по детским проказам.

— Ты знаешь мою мечту о царице амазонок. Сама же ты постаралась убить ее в Египте!

— Я ничего не убивала! — вознегодовала Таис. — Я же хотела сказать правду.

— Знаю! Иногда хочется видеть осуществленной мечту, пусть в сказке, песне, театральном действе…

— Начинаю понимать, — медленно сказала Таис.

— Только ты, наездница, артистка, прелестная, как богиня, способна выполнить мое желание…

— Видеть у себя царицу амазонок? В театральном действе? Зачем?

— Угадала! Но это не будет игрой в театре, нет! Ты проедешь со мной через толпы собравшихся на праздник. Пойдет слух, что царица амазонок приехала ко мне, чтобы стать моей женой и подданной. Возникнет легенда, которой поверят все. Сотня тысяч очевидцев разнесет весть по всей Азии.

— А дальше? Куда денется «царица»?

— Уедет в «свои владения» на Термодонт. А ты, Таис, придешь гостьей ко мне на пир во дворец.

Гетера фыркнула.

— Согласна. Но где взять спутниц-амазонок?

— Найди двух, больше не надо. Ведь ты поедешь около меня.

— Хорошо, я возьму одну — свою Эрис, она будет моей «военачальницей». Ее грозный вид убедит кого угодно.

— Благодарю тебя! Птолемей, прикажи, чтобы лучшие мастера сделали Таис золотой шлем…

— А Эрис — серебряный. И круглые щиты с изображением змеи и сокола. И луки с колчанами и стрелами. И короткие копья. И маленькие мечи с золотыми рукоятками. Еще — хорошую леопардовую шкуру!

— Ты слышал, Птолемей? — сказал очень довольный Александр.

— Конечно! Но как быть с броней? Ее не сделают так быстро. И не подобрать на женщин. Если броня не придется совершенно по мерке, получатся ряженые.

— Ничего, — сказала Таис. — Мы поедем, как настоящие амазонки, нагими, только в поясах для мечей и ремнях для колчанов.

— Великолепно! — воскликнул Александр, обнимая и целуя Таис…

Афинянка вместе с Эрис и целой сотней тессалийской конницы — почетным эскортом будущей «царицы амазонок» — отправилась в царские купальни на одном из больших озер в десяти парасангах к югу от Персеполиса. Туда впадал быстрый Аракс. Принесенная его вешними водами муть успела осесть, и голубое зеркало озер снова приняло девственную чистоту и прозрачность. Белые строения маленького дворца, веранды на берегу, лестницы, нисходящие к воде, и удаленные берега, пропадающие в синей дымке полуденных испарений, были совершенно безлюдны. Это место могло быть обиталищем богини или бога. Здесь, как в родной Элладе, строения, созданные человеком, сливались с окружающей природой, становились ее неотъемлемой частью. Строители дворцов и храмов Египта, Вавилона и Персии стремились отгородиться от природы. Тут было исключение. На этом тихом озере Таис впервые за несколько лет испытала умиротворение и покой, растворяясь в чистом горном воздухе, сиянии солнца, едва слышном плеске волн и шуме раскидистых сосен.

Обе женщины облюбовали квадратную беседку. Ведущая к воде лестница ограждалась высоким парапетом, полностью скрывавшим их от постороннего взгляда. Таис подолгу лежала на мраморе у самой воды, выравнивая свой медный загар, а Эрис сидела около ступени, задумчиво глядя на воду и слушая ветер. Когда спадала жара, на легкой лодке из белого дерева приплывал старый служитель, раб из далекой Кадусии.