Таис Афинская

Молчание нарушил главный жрец, сказавший что-то на неизвестном гетере языке. Жрица небрежно потянулась в своем глубоком кресле и спросила, не хочет ли гостья продолжить ознакомление с тайнами Матери Богов. На ответ Таис, что она ночью чувствовала себя отравленной и если «знакомство» пойдет так и дальше, то она не выдержит, жрица усмехнулась сурово и одобрительно, признав, что ей дали слишком сильную мазь, не сообразив, что вряд ли эллинка привыкла к подобным втираниям. В дальнейшем они будут осторожнее.

Чтобы повременить с ответом (прямой отказ хозяевам священного места был недопустим), Таис спросила о смысле одеяния высших жриц и их разделения на две группы.

— Это не составляет тайны, — сказала главная жрица, — красные жрицы служат днем и олицетворяют дневные силы Кибелы, а черные — ночные. В Либии и Элладе их назовут Ламиями — спутницами Гекаты. Считается, что снискавший любовь такой жрицы приобщается к силам Кибелы-Реи, по-вашему — Геи. Всю жизнь ему сопутствуют здоровье, удача и славное потомство. Искусство жриц, особенно черных, выше всего, что может дать смертная женщина, вдохновлено Великой Матерью и укреплено ее могучей силой.

— И любой человек может добиться этого?

В глазах главной жрицы зажглось пламя как у дикого зверя. Дрожь пробежала по спине Таис, но она не опустила взгляда.

— Любой! — отвечала жрица. — Если он не урод, здоров и достаточно силен.

— Как определить, достаточно ли?

— Для этого и служит одеяние-сеть. Она очень прочна и, чтобы овладеть жрицей, надо разорвать сеть руками. Только необычайно сильный человек в огне неистовых чувств способен на это.

— А если не способен и не разорвет?

Главная жрица склонилась к Таис и тихо сказала:

— Тогда кара Кибелы обрушится на него. Если он захотел красную жрицу дня, она крикнет, и неудачника схватят, оскопят на жертвеннике перед Кибелой и превратят в храмового раба, если останется жив. Черная жрица — Ламия никого не зовет. Крепко обняв незадачливого мужа, она дает ему поцелуй Кибелы, вонзая нож вот здесь, — жрица положила пальцы на ямку за левой ключицей.

— Какой смысл вложен Великой Матерью в подобную жестокость?

— Только очень сильные, красивые, уверенные в себе герои приходят, чтобы стать возлюбленными Дня и Ночи. Рождаются дети, и девочки становятся высшими жрицами, а мужи — стражей и охранителями святилища. Заметила ли ты, какие они могучие, как велики их копья и тяжелы мечи?

— Заметила, что прекрасны и высшие жрицы — все на подбор. Но неужели смысл только в получении потомства для храма? Среди тысяч можно найти и выбрать не худших, — возразила Таис.

— Ты, пожалуй, слишком умна для непосвященной, — с легкой насмешкой («Как Иштар», — подумала Таис) сказала жрица, — разумеется, истинный смысл не в этом. С веками слабеет порода людей, и страстное безумие Кибелы-Ашторет-Атаргатис уже не захватывает их, как в прежние времена. Кибеле угоден пламень чувственной ярости, так же как любовь — Афродите…

Таис подумала об Урании. Жрица продолжала:

— Служение наших девушек погружает людей в природу, объединяя их со всем живущим, вскормленным Реей-Кибелой. В этом счастье и судьба мужа, иного пути не дано богами. Мужи находят себя и делают то, для чего предназначены. Если же они оказываются непригодными, Великая Мать призывает их обратно к себе, чтобы возродить к жизни лучшими. И мужи идут к ней, не познав горечи старения, в пламенной юности.

— Почему ты уверена, что слабеют люди? — в свою очередь скрывая насмешку, спросила Таис, и жрица вдруг рассмеялась.

— Посмотри еще раз на облик Кибелы-Реи в древней статуе и поймешь, что только ненасытное желание может искать такой образ, и только необычайная сила и крепость может надеяться быть ее парой…

Таис вспомнила необычайную мощь в пределах гармонического сложения, излучаемую статуей Реи, и не смогла возразить.

— А где живут черные и красные? — спросила она, меняя тему.

— Они не покидают храма, пока молоды. Нередко они выходят замуж за немаленьких людей или странствуют, занимая высокие должности в других, менее значительных храмах Реи. В определенные дни месяца они ходят купаться на священное озеро, и горе тем мужам, какие окажутся нарушителями их покоя.

— А если встретится женщина? — гетера сообразила, о каком озерке идет речь.

— С женщиной нечего делать. Лишь в том случае, если несчастная нарушила чистоту священной воды, ее ждет смерть!

— А жрицы живут там? — поспешила спросить Таис, показывая на южное крыло храмовой постройки, плоская крыша которого приходилась на уровне пола главного храма.

— Ты угадала! Хочешь посетить их?

— О нет! А что находится в северном крыле?

Снова дикий блеск мелькнул и угас во взгляде жрицы.

— Туда я и хочу повести тебя на закате. Но прежде ты принесешь клятву на алтаре Кибелы-Реи, клятву молчания. Древние тайны Великой Матери сохраняются нами. Обряды незапамятных времен, перенесенные сюда тысячелетия назад из Ликаонии и Фригии, дают силу служителям Ашторет.

В святилище, совершенно безлюдном в этот час, гетера поклялась хранить тайну. Хозяйка храма налила ей напитка. Таис отступила с опаской.