Так говорил Каганович

Если бы мы эти колхозы мелкие не разорили, — мы их превращали в бригады, были маленькие колхозы, стали бригады в больших колхозах. Целое село было бригадой. Они жили на своих хлебах, в своих деревнях. Если б мы этого не сделали, не разрушили бы и не переходили бы на городской тип колхозов, то мы бы имели, имели бы хлеб.

Пример. Если взять нынешнюю профессуру, количество профессоров раньше и сейчас, то большинство из них — из крестьян. Я думаю, что в Академии наук большинство из крестьян. Я думаю, как же это смеют выступать: «Разрушили русскую культуру! Уничтожили русскую культуру!» Деревню, это само собой. Я говорю — культуру.

— Да, считают, что вы, большевики, разрушили русскую культуру. В России была культура, а вы вывозили на Запад, громили церкви…

— Церковь — это и культура, но церковь была и темнотой. Она распространяла и темноту. Что тут говорить! Церковь была опорой кулачества в деревне. Это же факт, этого отрицать нельзя.

— Николая Второго объявили святым. И мы молчим. Никто не воюет. Никто не борется! — возмущается Каганович.

— Не дадут сказать ни слова. Пресса вся в одну сторону работает. Попробуйте напечатать то, что вы говорите сейчас!

— Вот и надо, чтобы какие-то люди начинали это дело.

— Да, да, так что нужен хотя бы пяток людей, — гнет свое Каганович. — Полная беспомощность такая… Бывший директор ИМЭЛа Егоров, что он делает сейчас? Сколько он прежде писал… Все теперь молчат… Печенье возьмите. Молотовцы, где они? Не видно их совершенно.

Плутократия рынка

— Рыжкова вышибли. Кабинет министров совершенно перешерстили. Госплан упразднили.

— План им не нужен, — замечаю я.

— Рынок будет планировать, — говорит Каганович, — Смехота!

— Да, рынок нам напланирует.

— Напланирует. У меня есть книга старинная, она у меня много лет, о плутократии. Американский экономист критикует плутократию рынка. Очень интересная, я ее найду потом и вам покажу. Читать я ее сейчас не могу, к сожалению… Яковлев — главный советник?

— Он делал доклад по пакту Молотов — Риббентроп. Подлинников протоколов не нашли. Молотов секретный договор отрицал.

— Не было, не было, — подтверждает Каганович.

— Могли же подделать?

— Могли. Что угодно могли.

— И Яковлев, не имея в руках документа, выступает и докладывает.

— Так этот Яковлев вместе с Шеварднадзе и другими подписался под обращением? Целая компания. Собчак, Шеварднадзе…

— Это буржуазная компания, — утверждает Каганович. — Это кадетская партия. Кадетская. Главный советник президента. Значит, создана сила, которая дает центризму возможность качаться вокруг Коммунистической партии. Шеварднадзе тоже будет играть роль. А как Шеварднадзе попал в такую компанию? А что с Грузией происходит — кошмар!

— Грузинам нужна торговля напрямую с Западом. Конечно, простой народ от этого ничего иметь не будет.

— То, что Мдивани требовал при Ленине. И они хотят уйти от нас.

— Но абхазцы не хотят.

— Абхазцы не грузины. А как вы думаете, кончится вся эта история с молдаванами, грузинами, прибалтами?

— Я думаю, что будет в конце концов конец этому безобразию.

— Не являются ли югославские события нечто вроде репетиции?

— Я думаю, что и югославские события — следствие нашей перестройки.

— Да, да, — соглашается Каганович. — Нечто вроде репетиции?

Деньги с камвольного

— Может быть, чайку вам приготовить? — спрашивает дочь.

— Хорошо бы чайку, — соглашается Каганович. — Извините… Я к сожалению, сейчас довольно бедно живу. Прислали мне из камвольного комбината Киргизской ССР телеграмму: они поставили пятьсот рублей в месяц давать мне на существование. Я им ответил большой телеграммой, что очень благодарен за внимание, за заботу, но я прошу отменить это ваше решение, я не приму ваше вспомоществование, я обхожусь, я получаю пенсию уже не сто двадцать рублей, а большую, и поэтому прошу вас категорически. Принимать не буду. Послал им телеграмму. И ничего не получаю, ни копейки не получаю. А вот в газетах опять появляется, и двадцать девятого по телевидению передавали, что Каганович…

— Я принес вам «Аргументы и факты», газету на эту тему: «Л. М. Каганович, бывший нарком страны, сподвижник Сталина, как-то посетовал, что существует на пенсию в сто двадцать рублей Прочитав эту заметку, совет трудового коллектива киргизского камвольно-суконного комбината постановил ежемесячно из фонда социального развития перечислять ветерану партии триста рублей». А вы говорите — пятьсот?

— Ну, было вначале пятьсот.

— «Но Лазарь Моисеевич, в ответ на послание, поблагодарив камвольщиков, отказался от материальной помощи, заметив, что ни в чем не нуждается. Однако, забота камвольщиков о старце взяла верх. Директор комбината подписал приказ об отправке первого трехсотрублевого перевода в Москву». Это я вам даю на память.

— Это когда напечатано?

— Это «Аргументы», последний номер.

— Интересно. Я напечатаю в этой газете и пошлю еще раз им — я ни копейки не возьму.

— А здесь пишут, как будто вам уже прислали.

— А зачем? К чему? Никакого отношения я к этому камвольному комбинату не имею, не имел. И не знаю его совершенно.