Так говорит Сергей Доренко. Донбасс – дымовая завеса Путина?

– Минаев с каким-то пренебрежением к трудовой деятельности на радио относился. Его экспромты были трудолюбивы-шутливы, но неподготовленные. Я все-таки считаю, что работа – место, где нужно и гением, и чугунным задом продвигаться. Нельзя наскоком, по верхам этакой стрекозой скакать. Минаев, как мне представлялось, недорабатывал. А его гонорары, суммы, которые я не вправе обсуждать, были, скажу лишь, в шесть раз больше, чем я готов ему платить. В шесть раз больше. Я, конечно, тут же обратил его внимание на это несоответствие, а он сказал, что ему плевать на деньги вообще, потому что для него деньги – kind of respect. Он деньги вроде как презирает (и молодец), но именно те деньги, которые плачу ему я, он не презирает. То есть вообще деньги он презирает, потому что это презренная вещь, а именно те, которые я плачу, не презирает. Потому что именно мои деньги он наделяет метафизическим свойством быть kind of respect. Я ему предложил по-другому выражать respect – не знаю, целовать, что-нибудь делать. Но без денег. Я же хохол, мне жалко денег. Он сказал, что нет, он только деньгами принимает метафизический message, что мы его любим. Как-то мы запутались окончательно. Раз презираем деньги, то давайте их последовательно всегда презирать. Он же бизнесмен, большой менеджер, зачем ему деньги? В общем, мы поспорили о соответствии качества и цены. У меня дед был очень умный, спонтанный даос, дедушка мой Филипп. И он всегда мне говорил: «Пойми, денег не жалко. Но нужно всегда ставить вопрос: коштуе це грошей чи ни». Стоит этих денег или нет. Потому я сказал Минаеву, что, скажем, коробок спичек сколько-то стоит. А если война? Коробок может и меньше стоить. А может и больше. Может быть ситуация, в которой вы отдадите полотно Моне за коробок спичек. Может быть, конечно. Это вопрос из жизни. И вы отдаете полотно Моне. Гогена отдадите. Значит, с точки зрения моего деда, стоимость относительна. Думаю, через какое-то время и Минаев будет стоить того, что он запрашивал в качестве kind of respect. Но, условно говоря, вне войны, вне голода и тифа и всего остального Минаев за такие деньги не нужен. А в условиях войны, тифа и голода тем более не нужен.

– А Андрей Добров?

– Про Доброва я ничего не слышал, кроме того, что познакомился с этим крайне хорошим человеком. Он классный.

– Про Доброва ходили разговоры, что, когда стало известно, что гендиректора РСН Школьника назначают сенатором от Свердловской области, Добров займет его место. И говорили, что и он сам уже был в этом уверен и входил в роль. И тут вы.

– Я про такое ничего не слышал. Вы не поверите. Это просто фантастика. Я с ним знаком очень хорошо. Мы с ним встречались дважды, в октябре и ноябре, и мило беседовали о китайском массаже, китайских врачах и китайском чае и обо всем китайском. Я ему с огромным удивлением сказал, что, кажется, я вас подсидел. Для смеха сказал. Не думал, что он собирался тут администрировать. У меня создалось такое впечатление. Просто в день, когда я пришел, он уже неделю не работал. Мы разминулись. Бывает, что астероид пройдет в сантиметре от другого, а между нами целая неделя была. Что он хороший человек – это я прямо говорю. Он хороший. Он действительно воздает должное китайскому чаю и китайскому массажу. И я тоже. Это нас роднит до какой-то степени. Больше, кажется, ничего не роднит.

– Коллега Минаева Игорь Гончаров написал в своем блоге, что вы его уволили со словами, что на радиостанции может быть только один «альфа-самец». Кто такой альфа-самец и зачем он вообще нужен на радиостанции?

– Не знаю таких слов вообще. Это шутка, я думаю. Не понимаю. Никакие самцы тут не нужны. И самки тем более. Здесь все должны быть гермафродитами. И в этом смысле Игорь, возможно, стремится к идеалу. У меня просто возникло ощущение, что Игорь Гончаров мне просто не нужен. Думаете, нужен? Я посмотрел на него и в анфас, и в профиль, и в работе, и послушал. И подумал: «На хрена он мне нужен?»

– Получается, что «Русская служба новостей» – единственная радиостанция, которой руководит коммунист.

– Да! Представляете, какой пассаж?

– А в эфире вы забываете свои взгляды?