Так начиналось…

И в-третьих — педагогически. Эта линия характерна для преподавательской манеры профессора. Стране остро не хватало научных кадров. Единое государственное лесное хозяйство, где создавалось 600 новых лесничеств, требовало тысяч специалистов. Нужда была не только в лесных инженерах и лесоводах. В науке возникали новые идеи и направления, которые подхватить и двинуть вперед должны были люди новых профессий.

Продолжая читать лекции по фитосоциологии в Лесном институте, Сукачев принимает предложение ректора нового Географического института А. Е. Ферсмана вести с осени 1918 года курс географической ботаники. А в Ленинградском университете Сукачев организует кафедру морфологии, систематики растений и дендрологии. Широту своих научных интересов Владимир Николаевич стремился передать ученикам. Одного подталкивал к систематике, другого — к проблемам лесной гидрологии, третьего — к изучению фитоклимата.

Уже через 10–15 лет эта линия оправдала себя: ученики Сукачева, по существу, образовали разносторонний, многогранный научный коллектив, способный комплексно решать сложнейшие задачи практики.

Вокруг молодого профессора собрались в те годы молодые талантливые силы. Луговод Щенников, дендролог Поварницын, ботаник Лавренко — нынешний президент Ботанического общества, географ Сочава, лесоведы Мелехов и Правдин, почвовед Гаель, геоботаник Соколов, болотовед Пьявченко.

Профессор Сукачев требовал от своих последователей не только углубления в науку, воспитывал в них деловитость и практичность.

Он говорил: «Вы должны привести геоботанические исследования в такую форму, чтобы результаты их могли быть легко использованы агрономами и мелиораторами».

Несмотря на свою внешнюю рассудительность и неторопливость, Владимир Николаевич был человек увлекающийся и заражал своей увлеченностью других. В 1923 году он заложил опытную плантацию под Псковом. Задачи исследования поначалу были скромны: найти породу ивы, годную для быстрого разведения в лесных хозяйствах. Ивовый прут имел тогда хороший спрос и за границей, и у наших торговых организаций, применявших ивовые корзины как тару.

Нужное дерево нашли поблизости, в ивняках Северо-Запада, и Быстрецовская промышленная плантация, созданная Сукачевым, стала прообразом лесных плантаций нашего времени.

Профессор не остановился на этом. Он вовлекает в опыт растения со всей страны, пишет и находит солевыносливые, засухоустойчивые породы ивы, осуществляет гибридизацию отдаленных ее разновидностей и выводит 20 новых сортов ивняка! Плакучей ивой профессор «заразил» своего студента Л. Ф. Правдина, впоследствии автора монографии, приобретшей мировую известность — «Ива, ее культура и использование».

В 1929 году ученики и коллеги Сукачева посвятили своему профессору сборник трудов по фитосоциологии. По этому поводу академик И. П. Бородин написал Владимиру Николаевичу:

«Ни минуты не сомневаюсь в том, что этот сборник не простая дань уважения к научным и общественным заслугам Вашим. Не меньшую роль играли здесь Ваши высокие глубоко симпатичные качества как человека. Ваша изумительная скромность, незлобивость, снисходительность к другим при строгости к себе, готовность помочь другим своими знаниями, прямота и удивительно ровный характер — все это образует такое прекрасное сочетание, такую духовную форму, которая невольно влечет к вам сердце, и популярность, которой вы никогда не искали, среди чуткой молодежи Вам обеспечена…».

Любовь и уважение… Далеко не каждый преподаватель способен внушить эти чувства молодежи. Популярность Сукачева среди студенчества была поистине всесоюзной: на конкурсе «Комсомольской правды» ученый получил даже премию за педагогическую работу.

Фито + зоо = био

Среди наград и почетных званий, которых Сукачев удостоился за свою долгую жизнь — от золотой медали за студенческую работу до Золотой Звезды Героя Труда — есть редкостная регалия. При жизни ученых ею, как правило, не отмечают. Для русского натуралиста было сделано исключение. Накануне VIII Международного конгресса ботаников Парижский монетный двор получил заказ — выбить именную медаль в честь выдающегося естествоиспытателя Сукачева.

Ботаники никогда не отделяли себя от лесного дела, а в данном случае они подчеркнули исключительное значение сукачевских исследований именно в этой области науки.

С завидным постоянством — сорок лет подряд — он приезжает в гости к археологам на Грязновскую стоянку. Ботаника интересует пыльца растений, погребенная «в пыли веков». Археолог поднимает своими инструментами пласты истории человека. А палеоботанику отложения пыльцы и отпечатки листьев рассказывают историю растительности.

Постоянство Сукачева — принцип его жизни, его поисков. И дело не только в привязанности к одному научному объекту. Постоянство — это, если хотите, метод работы Сукачева. Двенадцать весен подряд, как только сходили снега, Владимир Николаевич появлялся на Княжьем Дворе под Новгородом. Здесь был его штаб стационарного изучения лугов.