…Так навсегда!

Но никто толком не мог сообразить, как грамотно «прогнать» новоявленных бело-, я извиняюсь, голубых. Но затем, по счастью, удалось вспомнить бессмертное про «Что за мусорная яма? – Это общество Динамо!», каковые строки и были торжественно проскандированы.

Дружную декламацию прервал вихрем ворвавшийся в палату Валера, переведя чтецов в положение «стойка с подушкой». Как ни горько признать, но с формальной точки зрения он был прав, так как тихий час был не лучшим временем для провозглашения даже самых справедливых Истин…

А вечером защитник Леха заявил:

– Пацаны, я это… Ну, у меня и правда – и отец, и дед за «Динамо» болеют. Я и подумал: действительно, как это я за «Спартак»… В общем, я подумал и решил: я тоже теперь за «Динамо» буду болеть. Мне и Валера обещал показать, как ленточку на руку сплести…

Мы помолчали. Комментарии в целом были излишни. Очевидно было, что отскок мяча от Лехиной головы имел и другие, помимо чисто игровых, последствия.

На следующий день процесс принял лавинообразный характер. У каждого горе-спартаковца последовательно обнаружился кум, сват и брат, отдававший предпочтение титульному спортивному обществу Министерства внутренних дел. То есть сама по себе эта многочисленная родня по отдельности, может, и не склонила бы продажную чашу весов – но наш кумир Валера… и опять же – эффектная цветная ленточка на руку…

Уже к ужину я остался в гордом и беспросветном одиночестве.

Жизнь моя сделалась ужасна. Утром девятый отряд при молчаливом попустительстве вожатого Валерия, несмотря на весь мой ор, строился из рук вон плохо, в результате чего мы роскошно, минут на пять, опоздали на «линейку», и я выловил немалый втык от старшей воспиталки по младшим отрядам. Та еще так ехидно спросила: «Что же ты, Лебедев, не можешь дисциплину в своем отряде наладить?» И что я мог ей сказать в ответ? «Ууууу, динама проклятая!»? После завтрака обнаружилось, что изменения в графике дежурств коснулись всех игроков команды, за исключением ее доблестного голкипера. До внеочередного наряда по выносу «ночного» ведра дело, правда, не дошло, но надо было понимать, что это всего лишь вопрос времени. А завершая сбор фантиков, я забрел за наш корпус – и обомлел: Какафоньев и Валера, установив Леху между двух пеньков, явно разминали того в качестве вратаря… а впереди еще было больше, чем полсмены. Человек слаб, друзья мои. И каждый может поставить себя на мое место и примерить.

После полдника Валера сидел в беседке в окружении несовершеннолетних иуд и выкрестов и что-то шумно обсуждал с ними. Возможно, игровые и человеческие достоинства защитника Минаева. А возможно, и как им величать новоявленного вратаря Леху, «Гонтарь» или «Пильгуй», раз уж «Рината Дасаева» было решено отправить в глухой запас. Я приблизился к ним и через силу выговорил:

– Ладно, согласен… я теперь тоже, как все… за «Динамо»…

– Молодец! – весело похвалил меня Валера. – Дошло наконец-то! А то заждались уже… Мы тебе и ленточку как раз сплели!

Ленточка, аки шелкова петелечка, заботливо ожидала на скамейке. По счастью, она оказалась мне мала. Сказалась, очевидно, природная милицейская скаредность.