Такая, блин, вечная молодость

   Зинаида Михайловна энергично подталкивала меня к выходу, да я и сама хотела побыстрее выбраться к людям. Я успокоилась только тогда, когда увидела в канцелярии двух студенток. Девушкам требовалось поставить печать в справки, Зинаида Михайловна шустро проштамповала документы, и студентки ушли.

   – Пойдете? – спросила пожилая дама, тревожно заглядывая мне в глаза.

   – Да куда идти? С кем говорить-то?

   – Так с Аней!

   – С какой Аней?

   – Аня Бекузарова, мы с ней через день работаем. – Зинаида Михайловна стала говорить медленно и четко: – Вчера работала Аня, сегодня я, завтра опять она будет. У меня полставки, и у нее полставки, понимаете?

   Я кивнула. Бред, конечно, что эта Аня могла куда-то спрятать личное дело Рзаевой, зачем ей это делать? Но поговорить с ней придется, иначе Зинаида Михайловна и вправду рухнет с сердечным приступом, а виновата буду я. Тем более что в расписании электричек сейчас двухчасовой перерыв и мне все равно надо как-то занять время.

   – Где найти Аню?

   Женщина радостно зачастила:

   – Она живет всего в двух остановках на автобусе, в пятиэтажке, на первом этаже магазин «Продукты». Да я вам сейчас все подробно нарисую!

   Она принялась рисовать схему.

   – А с чего вы взяли, что Аня сейчас дома? – засомневалась я. – Наверняка у нее есть какие-то дела.

   – Мне сказали, что Анечка вчера плохо себя чувствовала и сегодня собиралась отлеживаться дома. Передавайте ей от меня привет и пожелание скорейшего выздоровления!

   Глава 15

   Пятиэтажная блочная развалюха омерзительного цвета. Рядом стоит переполненный мусорный контейнер, в нем копошатся крысы. Типичный российский пейзаж, который начинается с 90-го километра от Москвы и заканчивается у берегов Охотского моря.

   По грязной лестнице я поднялась на последний этаж и позвонила в квартиру Ани.

   – Кто там? – спросил девичий голос.

   – Аня, откройте, я из института, меня прислала Зинаида Михайловна.

   Загремел замок, в приоткрытую дверь высунулась девушка:

   – Что случилось? Я болею, у меня температура.

   – Извините за беспокойство, но мне очень нужно с вами поговорить. Я отниму у вас буквально минуту. Меня зовут Люся Лютикова, я журналист, вот мое удостоверение.

   Аня внимательно, наморщив курносый носик, изучила «корочки».

   – Так вы из Москвы?

   – Да.

   – Ну ладно, проходите.

   В микроскопической прихожей я сразу взяла быка за рога:

   – Аня, у меня к вам такой вопрос. Вы, случайно, не перекладывали в архиве личное дело Рзаевой Светланы?

   – Кого?

   Я повторила имя и фамилию.

   – А зачем вам это?

   Едва взглянув на Аню, я поняла, что она, во-первых, вредная девчонка. А во-вторых, ей наплевать на всех детей мира и уж тем более до лампочки, напишут об Орехово-Зуевском пединституте в газете или нет. Тут надо придумать что-то другое.

   – Понимаете, у меня есть брат. Он обеспеченный человек, у него свое издательство. Он холостяк и...

   Аня перебила:

   – Проходите в комнату, от двери дует.

   Мы прошли в единственную комнату в квартире. Это было какое-то старушечье жилье. Ремонт делали лет двадцать назад, на стенах висят пыльные ковры, мебель разваливается на глазах. В воздухе витает легкий запах кошачьей мочи, хотя кошки не наблюдается.

   Аня села на продавленную тахту, накинула на плечи байковое одеяло, я осторожно примостилась на засаленный стул.

   – Ну так что насчет брата? – с живейшим интересом спросила девушка.

   Я обрадовалась, что нащупала нужную струну.

– Так вот, я уже говорила, что он обеспеченный человек и, естественно, пользуется успехом у девушек. Но в последнее время его взяла в оборот некая Светлана Рзаева. Брат от нее без ума, хочет жениться, но я не могу этого допустить. Я сестринским сердцем чувствую, что она врет.

   – Что врет?

   – Да абсолютно все. Сначала придумала отца-генерала и мать-доцента. Я выяснила, что отца у нее нет, а мать всю жизнь на инвалидности провела.

   – Что же теперь, девушке из простой семьи нельзя за обеспеченного мужчину замуж выйти? – напряглась Аня.

   – Да не в том дело, какая семья. У нас тоже простая семья, брат сам себе дорогу в жизни пробивал. Дело во вранье. Ведь если она по мелочам врет, то, значит, врет и в том, что его любит! Вы меня понимаете?

   – Очень хорошо понимаю. Я, например, не имею привычки врать, просто терпеть этого не могу.

   – А вот Светлана врет и не краснеет. Я хочу вывести эту врушку на чистую воду. Про ее родителей я уже раскопала, теперь надо про высшее образование выяснить. Дело в том, что она утверждает, будто окончила ваш пединститут, факультет русского языка и литературы, а сама дура дурой, двух слов связать не может.

   Аня хмыкнула:

   – Я училась в Университете леса и могу заявить, что половина моих бывших однокурсниц – круглые дуры, однако же диплом у них имеется.

   – Вот поэтому я и обратилась сегодня к Зинаиде Михайловне с просьбой посмотреть списки выпускников.

   – И что?

   – Рзаевой нет в этих списках. Только Зинаида Михайловна отчего-то решила, что вы могли перепутать документы. Может быть, даже нарочно.

   Девушка махнула рукой: