Такой я видел Японию

Но вот мы в просторном кабинете, где расставлены большие полированные столы и металлические стулья с мягкими сиденьями. Нам навстречу идет сухощавый, уже немолодой человек, с узким лицом и добродушными толстыми губами, со смешинкой в умных глазах. Это и есть доктор Кадзиура. После приветливых расспросов о каждом из нас он говорит, что слышал о нашей просьбе включить в программу и два южных острова — Кюсю и Сикоку, в связи с чем придется на несколько дней задержаться в Токио, чтобы дать возможность забронировать для нас места в гостиницах и заказать билеты на поезда и пароходы.

— В летнее время, — улыбаясь, говорит доктор Кадзиура, — масса учащихся школ и вузов и иностранных туристов разъезжают по стране, и поэтому очень рискованно пускаться в путь, не имея заранее заказанных билетов на транспорт. Но считайте, что вам повезло, и используйте эти несколько дней, чтобы познакомиться с Токио, ведь это самый населенный город мира. У нас здесь живет более десяти миллионов людей, а это в два раза больше, чем во всей соседней с вами Финляндии.

В программе ваших поездок, — продолжает доктор Кадзиура, — посещение государственной садоводческой опытной станции, поэтому подробно о плодоводстве поговорим на месте. Сейчас я скажу только, что многие культурные плодовые растения, возделываемые у нас, — пришельцы из соседних северо-восточных стран, но, благодаря тому что они прибыли к нам, так сказать, в доисторические времена, акклиматизировались и под влиянием человека облагораживались, приобретали лучшие хозяйственные качества, ныне существующие сорта не имеют ничего общего с их дальними сородичами, от которых они произошли.

Приведу два примера. Знаменитый японский ранний и холодостойкий мандарин «Унсю», который растет и у вас, на Черноморском побережье, китайского происхождения, но в Китае нет сорта, имеющего достоинства японского «Унсю». То же самое относится к японской хурме, которая, хотя и прибыла к нам также из Китая, приобрела такие замечательные качества, каких не найти среди сортов, возделываемых в Китае.

Ко всему этому нужно добавить, что в отличие от материковых растений Восточной Азии многие культурные растения в Японии проделали значительный путь на север, поэтому в нашей стране вы найдете скороспелые сорта риса, которые представят для вас большой интерес, холодостойкие сорта цитрусовых, яблонь и других ценных растений.

На прощание доктор Кадзиура желает нам ярких впечатлений в наших поездках.

На следующий день с утра мы снова в министерстве. Ждем заседания коллегии. Нас усаживают на диван в большой, заставленной столами комнате, где много сотрудников, телефонов, вращающихся кресел, металлических серых шкафов. Сотрудники уже знают нас и дружески нам улыбаются. Осмелев, подхожу посмотреть, как работает молодая розовощекая машинистка. Она печатает, держась за ручку небольшого рычажка, который быстро опускает на серый большой квадрат, состоящий из отдельных иероглифов. Их более 3130. Немыслимо себе представить, как можно найти нужный иероглиф с замысловатыми фигурками, черточками, точечками… Я с великим удивлением слежу за проворными руками машинистки, которая, ничуть не смущаясь, быстро выстукивает знаки, бросая взгляд на рукопись, лежащую на столе по левую сторону от нее.

Конечно, иероглифическая письменность — это большое препятствие для знакомства европейцев с научными достижениями китайцев и японцев. Попытка в далеком прошлом упростить японскую письменность введением слоговых азбук — так называемых хирагана и катакана — мало что дала: в обеих азбуках более сотни довольно сложных значков, а главное — они не смогли окончательно вытеснить иероглифы. Возможно, поэтому японские ребята начинают ходить в школу с шести лет: им нужно много времени, чтобы освоить письменность.

Но вот нас приглашают на заседание. Советник технического совета по науке Имандзуки представляет нам каждого из присутствующих. Здесь заведующие отделами: общих вопросов, планирования, кооперации, агротехники, пастбищ, сельскохозяйственных машин, почв и удобрений, болезней растений и т. п.

Рассказывает о японском земледелии Имандзуки:

— Размер посевных площадей Японии не может идти в сравнение с огромными площадями вашей страны, — говорит он, мягко улыбаясь и проводя рукой по иссиня-черным волосам. — Уже многие десятилетия обрабатываемая площадь у нас почти неизменна. Так, в конце 1918 года в Японии имелось шесть миллионов гектаров обрабатываемой площади, и в настоящее время — почти столько же. Не думайте, что мы не осваиваем новые территории! Это отнюдь не так! Но в связи со строительством промышленных объектов, железных и шоссейных дорог и других государственных предприятий изъято из сельскохозяйственного оборота более полутора миллионов гектаров. Для освоения новых земель нужны большие капиталовложения, а это не по силам мелким крестьянским хозяйствам.