Такси!

В груди что-то колотилось, дыхание стало учащенным, поверхностным, — похоже, я находилась на грани паники. У меня бывало такое в детстве. Я лежала в постели и смотрела на потолок — и вдруг начинало казаться, что он опускается все ниже, дюйм за дюймом надвигается прямо на меня. И тогда я отчетливо ощущала, как дышу — вдох-выдох. Сжимается и расслабляется диафрагма, вздымаются ребра, расширяется грудная клетка, воздух курсирует туда-сюда через нос. И дыхание казалось результатом неимоверного усилия, вынести которое я не могла. Паника лишь ухудшала все. Я хватала ртом воздух, ноздри раздувались как у лошади. Сердце учащенно колотилось, рвалось прочь… И тогда я начинала кричать, и прибегала мама — она садилась на край кровати, успокаивала меня своим негромким, ровным голосом, гладила по голове. Она сидела так подолгу, и мы дышали вместе.

Крэйг вошел следом за мной. Я развернулась к нему, и он притянул меня к себе, обнял крепко-крепко. Мой подбородок упирался в его плечо, я смотрела на потрескавшийся кафель у него за спиной, а в кофеварке мерно булькала черная жидкость, и медленно выравнивалось мое дыхание. Все, что я чувствовала, — это руку Крэйга на своем затылке; он прижимал меня к себе. Мои руки бессильно висели вдоль тела.

— Как ты можешь быть полицейским? — тихо спросила я.

Он вздохнул и позволил мне высвободиться.

— Это моя работа. Уж извини.

— Что происходит, Крэйг?

Он прислонился к стиральной машине, и несколько мгновений стояла тишина. Только шипела и потрескивала кофеварка. Крэйг снова уткнулся в носовой платок, — возможно, просто тянул время, чтобы собраться с мыслями. Наконец затолкал платок обратно в карман.

— Видишь ли… Я занимаюсь наркотиками. Работаю под прикрытием — потому и приходилось темнить. Хотя я не хотел тебе лгать. — Выглядел Крэйг усталым.

— Да, разумеется, — не удержалась я от сарказма. Это вполне могло оказаться очередным враньем, и все же было в этом что-то похожее на правду… Необжитая квартира… — Так ты что же… разыгрываешь из себя фальшивого наркоторговца, чтобы ловить настоящих?

— Вроде того.

— Ладно. Выкладывай дальше.

— Не могу, Кэтрин. Я и так сказал больше, чем имел право. Я рискую жизнью, рассказывая тебе это все. Ты мне кофе не плеснешь?

Разливая кофе по чашкам, я вдруг сообразила…

— О боже. Стеф, выходит, вляпался по-крупному?

Крэйг взбеленился:

— Да на что тебе сдался этот прощелыга?!

— Что с ним будет?

— Мне нет дела до Стефана Муковски, Кэтрин. Кто он тебе? — Крэйг взял свою чашку.

— Значит, ты охотишься не за Стефом.

— Нет. Он никто. Боже правый! — Крэйг резко поставил свою чашку на стол. — Ты что, спишь с ним? Вот все из-за чего?

— Не твое дело.

— Значит, спишь. — Крэйг невесело усмехнулся и слизнул кофе с тыльной стороны ладони. — Я был лучшего мнения о твоем вкусе. — Мгновение он смотрел на меня, и лицо его ровным счетом ничего не выражало. — Пойду-ка я, пожалуй.

— Крэйг…

— Что? — Он обернулся, уже держась за дверную ручку.

— Ты можешь мне обещать, что не арестуешь Стефа?

Крэйг вздохнул:

— Кэтрин…

— Ты же сказал, что он никто. Если он никто, зачем его арестовывать?

— Я не собираюсь арестовывать Стефана Муковски.

— Ты можешь мне обещать это, Крэйг? Если я хоть что-то значу для тебя, ты оставишь его в покое.

— Это все болтовня, Кэтрин. Пустая болтовня.

Он открыл дверь, шагнул за порог, и вот уже шаги звучат на лестнице.

Я убрала чашки в мойку и попыталась выбросить все это из головы. Но с хлопком наружной двери меня осенила одна мысль — мысль, которую вытеснили на время тревога за Стефа и желание выбить правду из Крэйга.

— Крэйг! Крэйг, погоди!

Когда я вылетела на улицу, он отпирал свой «вольво».

— Что? — Голос напряженный.

— Кто такой Генри? Твой дружок, Генри. Тот, который заблевал мою машину.

— Генри? — Крэйг изменился в лице. Он казался… встревоженным. — А он-то здесь при чем?

— Есть один мальчик… Джоэл. Ему семнадцать. Он стал парнем по вызову, а теперь, кажется, пропал.

— А Генри при чем? — повторил Крэйг.

— Я видела в субботу днем, как Джоэл садится в машину на Стрэнде. В машине был Генри. Он что, тоже под прикрытием?

— Нет… он — нет.

Глаза у Крэйга словно разучились моргать.

— Выходит, он сутенер? Крэйг, так это за ним ты охотишься? За Генри?

Крэйг открыл дверцу «вольво». Лицо его было напряженным.

— Говоришь, этот Джоэл — мальчик по вызову?

— Да.

— И в последний раз ты его видела в субботу днем?

— Да.

Крэйг поскреб голову.

— Его нет лишь пару ночей?

— Похоже, так, — ответила я. — Но…

— Послушай, может, он объявится этим же вечером. Или у тебя есть серьезные основания подозревать, что с ним что-то случилось?

Я вспомнила выражение лица Джоэла, когда он садился в «мерседес». Представила, как он устраивается рядом с этой жирной тушей.

— Нет. Серьезных оснований нет. Просто инстинкт.

Крэйг обогнул машину, подошел ко мне. Взял за руку, слегка сжал.

— Твой друг Джоэл оказался не в самой приятной компании, но Генри Фишер ничего ему не сделает, если не будет серьезной причины.

Мистер Фишер…

— Точно?

— Сама посуди, Кэтрин. Профессиональные собачники не топят в речке элитных щенков, верно?