Такуан из Кото

– Извини, уважаемый. Не будешь ли ты возражать, если мы осмотрим обоз?

– Я же сказал, монахов тут нет! – гневно ответил торговец. Его разозлила назойливость всадников, и он теперь нарочно бросал им камни в борозду.

Вот если бы всадники сразу проявили должную вежливость, то им удалось бы узнать, что не далее как пять сотен вздохов тому назад к обозу присоединился странствующий прорицатель. Но им повредила их же собственная грубость и поспешность.

Вестовые подхлестнули коней и поскакали на запад. А обоз двинулся дальше на восток – в Сурин, столицу княжества Четырёх Рек.

Такуан шёл рядом с повозками и размышлял. В Сурине его ждал князь Бао Чжу и стражники, попадаться на глаза которым Такуану вовсе не хотелось. Бросить обоз и в одиночку пойти на запад Такуан тоже не мог – там его теперь разыскивали вестовые. Необходимо было найти новых попутчиков.

К счастью, на дальнейшем пути в Сурин располагалась небольшая деревня с постоялым двором. Торговые обозы, которые шли в Сурин из разных частей княжества, останавливались там на ночлег. «Вот где я найду себе новых сопровождающих», – порешил Такуан и бодро зашагал дальше.

О том, что случилось дальше, вы узнаете из следующей главы.

Глава седьмая

в которой повествуется о том, что произошло с обозом в пути, а также о том, как Такуан обнаружил волшебство чайных колб и нажил себе врага

Итак, прикинувшись бродячим прорицателем, Такуан присоединился к торговому обозу, который направлялся в Сурин. Сопровождать обоз до самой столицы Такуан не собирался. Там его поджидал злопамятный князь Бао Чжу, который однажды попался уже на хитрости Такуана.

Старинная пословица гласит, одной щуки дважды не выловишь, и Такуан это хорошо знал. Он только и ждал возможности, чтобы, не вызывая подозрений, попрощаться с обозом и отправиться по своим делам. На западе, в столице Заречья, его ждал колдун, которому Такуан собирался продать изумрудное ожерелье, похищенное из монастыря.

К невезению Такуана, погода вовсе не способствовала его планам. Тучи собрались со всех краёв неба, и пошёл дождь. Сперва капли только веселили попутчиков Такуана, но вскоре хлынул настоящий ливень, и вот уже охранники проклинали волю своенравных богов. Остальные путники забрались внутрь парусинового тента, который возничий натянул над головной телегой.

– Эй, прорицатель! – услышал сквозь шум дождя Такуан. – Скоро ли дождь кончится? Что звёзды говорят?

Предводитель охранников смотрел на него с надеждой.

– Откуда ж мне знать, уважаемый, – ответил Такуан. – Тучи, видишь, какие, не видно мне звёзд. А что говорят они, и подавно не слыхать.

Предводитель охранников грустно вздохнул, пришпорил коня и умчался в хвост обоза. И тотчас вернулся обратно.

– Тормози! – крикнул он возничему. – Последняя телега в луже застряла!

Возничий натянул поводья, и его телега остановилась. Сзади донеслось хрустение. Это лошади следующей телеги наконец догнали пучок моркови, который вот уже целый день от них убегал совершенно непостижимым образом. Одна за другой телеги останавливались, и следовавшие за ними лошади получали морковь. Одни только несчастные животные, безуспешно тянувшие последнюю застрявшую в луже телегу, остались без награды.

Охранники спешились, привязали своих лошадей к оглоблям и вместе с возничим отправились вытаскивать злосчастную телегу. Однако это оказалось делом столь же лёгким, как ловля черепах в тазу. Через полчаса охранники были как один похожи на оживших глиняных воинов, а телега не сдвинулась и на кулак.

Наконец дождь утих, и выглянуло солнце. Оно подсушило глину на усталых охранниках и согрело их уставшие спины. Дорожная грязь тоже стала подсыхать. Призвав на помощь всех в обозе, кто мог поднять хотя бы медовую дыню, возничему с охранниками удалось вытолкнуть телегу из лужи.

Все эти неприятности порядком задержали путников, и прибыть на постоялый двор до ночи было уже никак нельзя. Поэтому возглавлявший обоз торговец распорядился повернуть к маячившей неподалёку роще и расположиться там на ночлег.

Не успело солнце коснуться утыканного деревьями горизонта, как обозный лагерь был разбит, костры разведены, а на кострах готовилась сытная, а главное, горячая еда. Никогда ещё Такуан не был так рад простой овощной похлёбке, в которой овощей было меньше, чем суповых приправ. Горячая еда согрела Такуана изнутри, дым кухонного костра – снаружи, и вот глаза его стали потихоньку слипаться. Закатное небо покраснело и затлело, отражая в себе потрескивающие костровые угли. Наступала ночь, а с ней и долгожданный отдых. Такуан повернулся набок и крепко заснул.

Сны посещали Такуана не особенно часто, поэтому большую часть ночи тот спал совершенно безмятежно. Наконец, ему приснился такой сон.