Талисман

Он огляделся, чтобы убедиться, что Этридж не крутится неподалеку, потом открыл дверь станции и вошел.

Его встретил затхлый, темный и невероятно ностальгический запах – старого грима и парусиновых декораций. На мгновение у Слоута мелькнула дикая мысль, что он сумел не просто Мигрировать, а перенесся в далекое прошлое, в студенческие дни, когда они с Филом Сойером безумно увлекались театром.

Потом глаза привыкли к темноте, он увидел незнакомую, почти приторную бутафорию – гипсовый бюст Паллады для постановки «Ворона», золоченую птичью клетку, книжный шкаф с нарисованными корешками книг – и вспомнил, что находится в так называемом маленьком театре школы Тэйера.

Слоут постоял, глубоко вдыхая пыль. Его взгляд остановился на одном пыльном лучике, падавшем сквозь маленькое окошко. Свет заколебался, потом внезапно стал более насыщенным, как от настольной лампы. Слоут перенесся в Долины. В мгновение ока – раз, и перенесся в Долины. Скорость этой Миграции его восхитила. Обычно возникала пауза, ощущение перехода из одного места в другое. Пауза эта, похоже, находилась в прямой зависимости от расстояния между физическими телами двух его ипостасей, Слоута и Орриса. Однажды, когда он Мигрировал из Японии, куда прилетел на переговоры с руководством киностудии «Шао бразерс» о правах на экранизацию ужасного романа о голливудских звездах, которым угрожал обезумевший ниндзя, пауза тянулась так долго, что он испугался, что навечно затерялся в пустоте между мирами. Но на этот раз они находились близко… так близко! Похоже на те редкие случаи, подумал он,

(подумал Оррис)

когда мужчина и женщина одновременно достигают оргазма и растворяются в сексе.

Запах сухой краски и парусины сменился легким и приятным запахом долинского осветительного масла.

Лампа на столе едва тлела, чадя темными лентами дыма. На другом столе, слева от него, стояли глиняные тарелки с остатками еды. Три тарелки.

Оррис шагнул вперед, как обычно, чуть подволакивая деформированную ногу, поднял одну из тарелок, позволил мерцающему свету поиграть на пятнах жира. Кто ел с этой тарелки? Андерс, или Джейсон, или Ричард… парень, который также был бы Раштоном, если бы мой сын не умер.

Раштон утонул, плавая в пруду неподалеку от Большого дворца. Они устроили пикник. Оррис и его жена выпили много вина. Солнце припекало. Мальчик, он едва начал ходить, спал. Оррис и его жена занялись любовью, потом тоже заснули под теплым послеполуденным солнцем. Орриса разбудили крики ребенка. Раштон проснулся первым и пошел к воде. Отплыл от берега по-собачьи, недалеко, но оказался на глубине и запаниковал. Оррис захромал к воде, поплыл к тому месту, где бултыхался малыш. Нога, эта проклятая нога, тормозила его, и, возможно, промедление стоило Раштону жизни. Когда Оррис добрался до ребенка, тот уже ушел под воду. Оррис ухватил его за волосы и вытащил на берег… но Раштон уже посинел и умер.

Шестью неделями позже Маргарет покончила с собой.

А через семь месяцев после этого юный сын Моргана Слоута едва не утонул в расположенном в Уэствуде бассейне Ассоциации молодых христиан, где его учили плавать. Ричарда вытащили из воды таким же синим и мертвым, как Раштона… но спасатель применил искусственное дыхание рот в рот, и Ричард Слоут задышал.

Бог заколачивает свои гвозди, подумал Оррис, а потом повернул голову на громкий храп.

Андерс, станционный смотритель, лежал на соломенном тюфяке в углу, его килт задрался до самых ягодиц. Рядом Оррис увидел перевернутый кувшин вина. Немалая его часть вылилась на волосы Андерса.

Андерс вновь всхрапнул. Потом застонал. Будто ему снился дурной сон.

Ни один сон не может быть таким дурным, как твое ближайшее будущее

, мрачно подумал Оррис. Он приблизился на шаг, запахнув плащ и без жалости глядя на Андерса.

Слоут мог планировать убийство, но именно Оррис раз за разом Мигрировал, чтобы реализовать эти планы. Именно Оррис в теле Моргана пытался задушить Джека Сойера подушкой под восторженные крики комментатора матча по реслингу. Оррис организовал убийство Фила Сойера в Юте (как организовал и убийство в Долинах двойника Фила Сойера, этого простолюдина, принца Филипа Сотеля).

Слоут жаждал крови, но органически ее не выносил, как Оррис не выносил американские еду и воздух. Именно Морган из Орриса, которого когда-то называли Морган Костяная Нога, обращал в явь все планы Слоута.

Мой сын умер; его живет. Сын Сотеля умер. Сойера живет. Но все это поправимо. И будет поправлено. Никакого вам Талисмана, мои сладенькие юные друзья. Вас ждет радиоактивная версия Оутли, и каждый из вас должен уравновесить весы смертью. Бог заколачивает свои гвозди.