Талисман для героя

Романа осматривал сам начальник санчасти капитан Гагаринский, который не просыхал сутками в результате потребления медицинского спирта. Ассистировали ему два санитара — ветеринара.

В результате обследования они ничего явного в изменениях организма пациента не нашли, но все же решили оставить Романа на несколько дней при санчасти и назначить ему процедуры трудотерапии в виде подметания дорожек и мытья полов.

Похоже, что трудотерапия была универсальным способом лечения всех болезней, и по возвращении из санчасти Роман обрел свой былой облик. Он вновь стал общительным, а иногда улыбчивым, но все же порой я ловил себя на мысли, что его поведение теперь какое-то не натуральное и внешне наигранное, а за ним тщательно скрывается нечто иное, не от мира сего, которое иногда проявлялось в его взгляде — ледяном и темном, как бездна вселенной.

— Слушай, тебе не кажется что с Ромкой что-то не так? — обратился ко мне с вопросом как-то Кожура.

— Возможно, — кивнул я. — Он не такой, как раньше. Но человек имеет право меняться.

— Он наверняка там что-то видел в этой яме, — прошептал Кожура и настороженно оглянулся. — И это что-то его изменило. В нем как будто что-то проявилось такое, что сидело в нем. Понимаешь, Валера, я сам иногда чувствую в себе нечто, что прячется во мне. Это что-то очень древнее. Ты думаешь, я симулировал свое помешательство? Как бы, не так. Я просто открывал как бы дверцу в себе, и оно проявлялось. Но открыть эту дверцу полностью я опасался. Вдруг это нечто захватит меня, и я забуду сам себя. Но я знаю, однажды, настанет время, и я перестану бояться. Как мне кажется, Ромка перестал бояться. Ты понимаешь меня, Валера?

Я кивнул.

— Да. В каждом из нас живет кто-то чужой.

— Нет, ты не понимаешь меня, — огорченно махнул рукой Кожура. — Потому, что боишься. В этой жизни мы больше всего боимся не смерти, не болезни, не боли. Больше всего мы боимся себя. Мы боимся себя изначальных без маски. Воистину.

Я снова кивнул.

— Рота! На вечернюю прогулку становись! — прервал нашу беседу зычный возглас Братухина.

* * *

В один из дней сразу после завтрака весь полк построили на плацу. Само собой последовали команды — равняйсь, смирно, вольно.

На плацу собрался весь офицерский состав во главе с полковником Зверевым, а с ними еще какой-то гражданский.

Ба! Да это же профессор Лебединский собственной персоной! На этот раз он был в строгом деловом бежевом костюме и шляпе.

— Товарищи, бойцы! — громогласно произнес Зверев. — Сегодня к нам в полк прибыл руководитель археологических раскопок профессор Лебединский. Он желает выразить вам слова благодарности. Прошу, товарищ профессор.

Лебединский шустро вышел на середину плаца, снял шляпу и отвесил нам низкий поклон.

— Здравствуйте, товарищи! — воскликнул он. — У меня нет слов! Меня переполняют чувства! От себя лично и от всей археологической общественности выражаю искреннюю благодарность лично товарищу Звереву и всем вам за неоценимую помощь в проведении раскопок. Благодаря вам сделано выдающееся научное открытие. Найдено уникальное захоронение воина — викинга. Захоронение очень богатое. Там покоился не простой воин. Судя по доспехам и прочим артефактам, которые мы там обнаружили, это конунг — вождь! Захоронение обнаружил ваш соратник, боец вашего полка Роман Дуров. Именно он, рискуя собственной жизнью, первым обнаружил эту находку.

— Рискнул, ага, — пробормотал Кожура мне в затылок. — Как в сортир провалился и чуть не обделался. До сих пор ходит, как в штаны наклал.

От лица нашего института и от себя лично выражаю благодарность Роману Дурову и вручаю ему именной знак «Почетный археолог»! — громко прокричал профессор и достал из внутреннего кармана пиджака маленькую красную коробочку.

— Нифигасе, — завистливо пробурчал Кожура.

— Курсант Дуров! — прорычал Зверев.

— Я! — отозвался Роман.

— Выйти из строя!

— Есть!

Роман четким чеканным шагом вышел на середину плаца. Тут же бравурно грянул полковой оркестр.

Лебединский нацепил на гимнастерку Романа какой-то знак. Долго пожимал руку.

— Служу Советскому Союзу! — бодро выкрикнул Роман.

— Молодец! Орел! Лев! — рассыпался в похвалах Зверев.

— Всех приглашаю в музей! Всех приглашаю в Русский музей через месяц. Там вы сможете лицезреть артефакты. Всех благодарю! Всех! — восклицал Лебединский.

По команде Роман вернулся в строй. Когда он проходил мимо меня, я успел бегло рассмотреть знак на его груди. Он был похож на небольшую медаль.

Уже в расположении роты мы все подробно рассмотрели награду. Это был металлический кружок, подвешенный за ушко к планке с чеканной надписью «Почетный археолог» На кружке рельефно была изображена лопата и кисть.

— А ты говорил, что там ничего нет. Брехун. Поздравляю. Теперь ты рыцарь лопаты и кисточки. — Кожура пожал Роману руку, а тот лишь холодно усмехнулся в ответ. Что-то с ним явно было не так.

* * *

В пятницу нас как всегда погнали всей ротой на стрельбище для ведения огня с ходу.