Там, где горит свет

«Не нужно вина!» — чуть было не выкрикнула Софи, но вовремя прикусила язык.

— Круп возьмите, — бросила походя. — Всегда пригодится.

Взял.

— Яиц и молока тоже можно. Сахару фунт.

— И пряников давайте. И печенья какого-нибудь.

— Орехового возьмите, — предложил хозяин, но Софи за его спиной сморщила нос.

— Нет, орехового не нужно. Дайте-ка…

— Овсяного, — подсказала девочка. — А пряники у нас медовые и имбирные, берите и тех, и тех. К чаю хорошо пойдет.

— Может, мне и чаю купить? — задумался парень.

— Купите, — словно между прочим сказала она, прикинув, сколько осталось дома заварки.

Господин Гийом только и успевал, что взвешивать да стучать костяшками счет.

— Вы все же подумайте, — спохватилась Софи, глядя в лукавые зеленые глаза. — Хозяйка может еще и не простить.

— Вы ее не знаете, — последовало уверенное. — Добрейшей души человек. Она мне однажды, можно сказать, жизнь спасла. Не для того же, чтоб в мороз из дому выгнать?

Да уж, странно получится, если так.

— Уксуса возьмите, — сказала она напоследок, прежде чем вернуться к оставленной работе.

— Зачем уксус? — опешил удивленный происходящим, но до сих пор стойко молчавший лавочник.

Зачем, зачем. Закончился потому что!

«Какая же я все-таки продажная», — хихикнула девочка мысленно, сама понимая, что не в щедрых подарках дело, а в том, что Тьену, хоть и непонятно почему, она все же поверила. Не обидел бы он Люка. Да и братишка, судя по всему, время неплохо провел.

— Знаешь, что, Софи, — проговорил медленно хозяин, когда груженный покупками парень кое-как вышел за дверь, — а хорошо тебе торговля дается. Не хочешь завтра попробовать за прилавком постоять?

— За ту же плату? — уточнила она с сомнением.

— Нет, конечно. Если пойдет дело, добавлю… немного.

Люк улыбался из своего уголка, облизывая как по волшебству появившийся у него в руке леденец на палочке.

Совсем неплохой в итоге день получился.

Но за днем наступил вечер, нужно было возвращаться домой, и Софи снова стало страшновато: что как раскаянье квартиранта окажется показухой, а за покупки вдвойне рассчитаться придется?

К счастью, страхи оказались лишь страхами.

Тьен встречал их с Люком на крыльце.

— Так ведь и не знаю, простила меня хозяйка или нет, — пояснил он, пожимая плечами.

По виду парня нельзя было сказать, что прождал их все два часа на морозе — скорее, по времени рассчитал возвращение и вышел. Хитрец! Но Софи ничем не показала, что заметила обман, а войдя в дом, оставила приоткрытой дверь.

С ужином возиться не нужно было: и со вчера осталось, и постоялец вкусностей накупил немало. Девочка поставила на плиту чайник и котелок с тушеным мясом, нарезала хлеба и сыра, отобрала в миску квашеной капусты, сдобрила луком и подсолнечным маслом и хотела, как всегда, отобрать еды себе и брату в комнату, а остальное оставить в кухне на столе для Тьена. Но квартирант нежданно вмешался в ее планы.

— Давай, вместе поужинаем? Заодно и поговорим.

— О чем? — всполошилась Софи.

— Просто поговорим. Третью неделю под одной крышей доживаем, и все как чужие. Я о тебе ничего не знаю, ты обо мне.

«Не знаю и знать не хочу», — подумала было она, но любопытство взяло верх.

Привела Люка из комнаты, усадила на высокий стульчик, в аккурат между собою и постояльцем — как будто спряталась за братишкой. Рассыпала по тарелкам кашу и жаркое. Тьен достал вино, поставил и ей стакан.

— Не бойся, оно не крепкое, ничего тебе с него не будет. Если в меру, то даже полезно.

Мама тоже так говорила. Только наливала ей в стопку на два глоточка, а не сразу полстакана…

Сперва ели молча. Вино Софи лишь пригубила и отставила, а дальше ковырялась в тарелке, низко склонив голову и чувствуя, как краснеет непонятно отчего. А когда Люк справился со своей порцией и попросился к себе играть, от разговора стало уже не отвертеться, и она, со страху, должно быть, отхлебнула из стакана сразу половину и заявила постояльцу, пока тот не спросил первый:

— Рассказывай.

— Что?

— Ну-у… Кто ты?

— Я? — Парень дожевал и ответил, как ни в чем не бывало: — Я — вор.

Софи поперхнулась — не ожидала с ходу такой честности.

— Я — вор, — повторил Тьен спокойно. — Ты — воровка. Свои люди.

— Я не воровка! — вспыхнула девочка. — Тогда… Это всего один раз…

— Один раз? — усмехнулся квартирант. — А то, что ты меня сегодня почти подчистую обобрала, — как называется?

От его насмешек, щеки занялись пожаром, и Софи, насупившись, сердито стиснула кулаки.

Парень покачал головой и, пододвинувшись поближе, погладил ее по плечу:

— Ладно тебе, совсем шуток не понимаешь. Не воровка ты, не воровка… Так — плутовка. А с этого уже другой спрос, да?

— А я — напалник! — прокричал от двери воротившийся в кухню Люк. — Послите напалу палавоз катать!

— Какой паровоз? — удивилась Софи.

— Замечательный паровоз, — вместо малыша ответил Тьен. — Пойдем, тебе понравится.