Там, где меня нет

Она помнила. Слишком хорошо. И теперь прощаться со спокойной жизнью, находясь на грани, было так обидно. Ведь если Даниила посадят, она сдастся. Не потому, что хочет вернуться к нему, нет! Просто надломится что-то в душе — она это отчетливо чувствовала. «Потеря веры… но во что? В людей, которые окружают тебя, которые касаются твоего сердца? А ты еще веришь, Оля?»

Юра Мальцев во время урока даже голову не поднял. Никакого внимания. Ольга не стала его беспокоить, хотя очень хотелось спросить его, в чем же дело. Может, этот парень знает что-то?

— Я скверно поступил, — сказал он, когда они остались в кабинете вдвоем. — И мне очень хочется извиниться перед дядей Даней. Но теперь, когда за ним гоняется весь город… я даже не знаю, где его искать.

— Не вини себя, — только и смогла сказать Ольга.

— Вы ушли от него, да? — спросил парень.

Ольга растерянно улыбнулась.

— С чего ты так решил?

— Город ведь маленький.

«Смогли бы затеряться эти моменты в мегаполисе? — задумалась Ольга. — Может, оттого все и рвутся в Москву да в Питер? Чтобы затеряться. Забыться. Нет, не концентрация „цивилизованности“ тянет людей в большие города. Мы все подсознательно хотим потеряться. Ведем себя как малые дети, а потом пугаемся, когда, наконец, достигаем туманной цели…»

* * *

Пал Палыч знал, что теперь, оказав помощь беглецу, он автоматически стал соучастником преступления. Потому, узнав, что на границе города был найден брошенный автомобиль Nissan Patrol бежевого цвета — тот, на котором скрылся Даниил, — а самого беглеца и след простыл, ему стало спокойнее.

Недавно он позвонил в Рязань. Поговорил с коллегами. Осознал, как же сильно они заблуждались, когда в поисках информации о Черепанове положились на одного человека — на Андрея Трофимова.

— Толик что-то говорил о компромате против одной зарубежной компании, — сказал по телефону участковый из Рязани. — Он говорил, что крупные шишки ответственны за гибель его возлюбленной и гибель еще каких-то людей. Я, честно говоря, не поверил ни единому его слову тогда. Ну а потом он уехал из города, и в следующий раз о нем я узнал только от вашего коллеги. Ну и то же самое ему рассказал, еще в мае прошлого года. Что у вас там, связь друг с другом не налажена?

Участковый усмехнулся. Голос его выдавал тучность, добродушие и глупость. Ну, сука, Трофимов… Ублюдок даже половины нужной информации не передал. Хорошо поработал, крысеныш. Всех обманул.

Теперь ход за Даниилом. Он должен удостовериться в том, что есть улики. Есть что-то, что способно остановить эти убийства. Отправить Трофимова за решетку до конца жизни. Спасти Алину. Для этого понадобится, кроме всего прочего, его признание. Его нужно брать живым. Иначе никак.

31

Квартира Трофимова располагалась неподалеку от морского порта. За типовым четырехэтажным домом, заселенным лишь наполовину, с продуктовым магазином и фотоателье на первом этаже, шла череда таких же типовых четырехэтажных домов, только расселенных. К следующему году эти дома будут разрушены, а территория порта увеличена. Будут стоять ровными рядами сотни контейнеров, рычать моторами грузовики. Компания Kingston Gold будет и впредь устраивать городские праздники, покупать подарки в виде автобусов, строить новые детские площадки. Увеличится количество рабочих мест. Все будут довольны.

Даниил в очередной раз подумал, что правда никому не нужна. Так было всегда и всегда будет. Что бы он ни делал теперь, находясь в бегах, с какими бы благими намерениями ни двигался вперед — все равно дорога эта вымощена в ад.

Он зашел в подъезд — темный, мрачный, едва освещаемый лампочкой на первом этаже и уличным фонарем сквозь грязное стекло — и поднялся на третий этаж. Квартира номер сорок один.

Встав на одно колено и вынув из кармана отмычку, он принялся за дело. Дверной замок оказался самым обычным, без каких-либо выкрутасов. Даниилу потребовалось около пяти минут, чтобы добраться до последнего штифта, но тут какой-то грохот сверху заставил его замереть. Прислушался. Мяукал кот. Пушистый проказник спустился по ступеням и с интересом наблюдал за Даниилом.

Вскрыв замок, Даниил прошел в квартиру. Обувь снял в прихожей, чтобы не наследить. Осмотрелся. Вполне обычная квартира: однокомнатная, с непременным зеркалом и тумбой в прихожей, старым платяным шкафом, другой мебелью прямиком из семидесятых годов прошлого века, небольшой кухонькой и совмещенным санузлом. Обстановка даже напоминала Даниилу его собственную квартиру.

Это была, безоговорочно, квартира холостяка, потому что и обуви было всего две пары — одного размера, — и вещи в шкафу были только мужские. Невымытая посуда простояла в раковине не меньше суток — остатки гречи присохли к тарелке, соус превратился в студень. Пахло затхлостью.

На письменном столе стоял компьютер-моноблок. Рядом лежали какие-то папки с бумагами, тетради. Даниил открыл одну из них. Записи от руки. Много записей.