Там, где меня нет

— Ты чего не спишь? — спросил он, приближаясь к ней.

— Плохой сон, — коротко сказала она. — Ты что-то искал?

Даниил, ничего не ответив, подошел к Ольге и обнял ее, и будто бы чуть потерял равновесие.

— Извини. Голова кружится. Наверное, просто утомился на работе, — отстранившись, сказал Даниил. — И сон не идет. Я искал таблетки. Может, у тебя есть что-нибудь?

Ольга внимательно посмотрела на него. Скрестила руки на груди.

— Найдется.

Она отправилась обратно в комнату, и Даниил воспользовался моментом. Когда замочек сумки был закрыт, он с облегчением выдохнул. Когда в руках Ольги он увидел пачку снотворного со знакомым названием, он вновь напрягся.

— Одной таблетки хватит, чтобы проспать всю ночь как убитый, — сказала Ольга, протягивая Даниилу таблетки. — Ладно, я пойду спать.

В ее голосе, в ее движениях чувствовалась неприязнь. Она была столь малозаметна, что Даниилу стало дико не по себе. Это выглядело, как обман.

14

— Я, конечно, на роль мозгоправа не претендую, но в том, что рассказал нам специалист из окружной столицы, есть логика, — сказал Евтушенко и положил на стол темно-серую папку.

Рядом лежала такая же папка, но темно-синего цвета, ценник на оборотной стороне которой был содран коряво, да еще и маркером замазан так, будто ребенок попрактиковался в рисовании.

— Отчет здесь. Если совсем на пальцах, то Алина могла не осознавать, что делает. То есть она, фактически, спала, когда взяла в руки нож. Руслан мог просто не понимать этого и вовремя не среагировать. Это объяснение звучит разумно, пусть и… не совсем обычно.

Ершов кивнул и взял папку. Быстро пролистал ее, причем бегал взглядом шустро, хмурился так, будто читал каждую страницу с невероятной скоростью.

— Есть вариант, что ее признают невменяемой? Статья 21-я УК РФ?

Евтушенко кивнул. Перевел взгляд на Трофимова, сидевшего рядом с непроницаемым выражением лица. Обратил внимание на Даниила, который появился в кабинете пятью минутами ранее и теперь сидел, ссутулившись, за своим столом, поглощенный изучением каких-то бумаг, которые он притащил с собой. Майор знал, что Даниил притворяется. Знал, что тот внимательно слушает, но виду не подает. Выгнать его из кабинета он не мог — Ершов и Трофимов не поняли бы этого, стали бы задавать вопросы. Ну а там и до подозрений недалеко.

— Сомнамбулизм, — прочитал вслух следователь.

— Расстройство, при котором человек совершает действия во сне, — пояснил Евтушенко. — Лунатизм.

— Это я уже понял. Мой сын тоже во сне ходил, когда еще совсем мелким был. Как-то раз даже помочился на стул. Но тут-то что? Психолог не отрицает, что такая проблема могла возникнуть в результате приема снотворного? Или она могла затевать это убийство?

— Сложно сказать. Там еще признаки расстройства психики. Короче, много чего понаписано. Как видишь, психолог настаивает на повторной проверке, но уже в столице. И, кстати, никто не выписывал Алине снотворное. Проверили ее медицинскую карточку. Либо она купила таблетки сама, по поддельному рецепту, либо взяла у кого-то. Странно, конечно, но она отрицает то, что принимала таблетки перед сном.

— Чушь какая-то, — покачал головой Ершов и в сердцах кинул папку на стол. — Если она водит нас за нос, признание невменяемости для нее — куда более подходящий вариант, чем десяток лет строгача.

— Подходящий? — задумчиво спросил Евтушенко. — Думаешь, тут уместно это слово?

Ершов кисло ухмыльнулся.

— Согласен. Кроме того, никакого мотива нет.

— Мы не знаем, на чем строились их отношения, — вмешался Трофимов. — Даже если соседи не слышали ругани, это не означает, что у них все было гладко.

Следователь кивнул.

— Тоже верно, — он пригладил короткие волосы, причмокнул. — Ладно, с отчетом психолога я еще ознакомлюсь. Если нароете что-то новое, сообщайте без промедления. Галимуллина мы уже не вернем, конечно, но должны сделать все правильно. Кстати, похороны пройдут завтра утром.

С этими словами он подхватил со стола темно-синюю папку и собрался было удалиться из кабинета.

— Не та папка, — окликнул его майор. — Эта — с моим отчетом по делу, — он помедлил. — И да, про похороны Руслана в курсе. В одиннадцать утра. Будем там. Все будем.

Его двусмысленное замечание вызвало леденящую душу паузу. Следователь молча положил темно-синюю папку обратно на стол, взял отчет психолога из окружной столицы и удалился.

Евтушенко проводил его внимательным взглядом. Посмотрел на старшего сержанта.

— Ну что ж, Андрей, давай продолжим чуть позже, — сказал он. — Я пока займусь другими делами. Встретимся через час.

— Хорошо, Пал Палыч, — кивнул Трофимов.

Когда он вышел из кабинета, Евтушенко закурил. Даниил все так же сидел с бумагами, хмурился, читал.

— Ладно, можешь уже не ломать эту комедию, — тяжело выдохнув, сказал Евтушенко. — Все услышал, что хотел?

— Пожалуй, — коротко ответил Даниил.

Следующая минута была наполнена молчанием. Холодный ветер стучался в окно, выходившее во внутренний двор.

— Трофимов тебе не помощник, — сказал, наконец, Даниил. — Парень он неплохой, но опыта не так много.

— Зато у тебя достаточно, — съязвил Пал Палыч. — В общении с замужними дамами.