Там, где нас нет

Эмити доковыляла до двери ванной комнаты и коснулась защелки. Ноги ничего не чувствовали – наверное, так бывает, если вмерзнуть в ледяную глыбу, – а руки стали бледнее эктоплазмы (если кто не знает, это такое вещество, из которого состоят призраки). Смотреть в зеркало Эмити не рискнула: ей не хотелось увидеть, что лицо ее превратилось в бескровную маску смерти, и грохнуться в обморок.

Услышать выстрел было страшно. Что еще страшнее, выстрел был один. Умница жутко скоростной, безумно сильный и, как уже говорилось, напрочь поехавший. Вряд ли папа уложил его одной-единственной пулей. Его и двумя не остановишь, разве что тремя, а лучше четырьмя, но одной – нет, быть такого не может. Наверное, случилось то, о чем и подумать страшно, но Эмити просто не могла об этом не думать. Осознав весь ужас ситуации, она сперва окаменела, а потом чуть было не заголосила почище Умницы.

– Эмити, открой, – донесся из-за двери отцовский голос.

От такого можно и рассудка лишиться, особенно если ты только что решил, что в одночасье потерял все, что у тебя было. Вместо того чтобы отомкнуть и распахнуть дверь, Эмити принялась тупить и спрашивать, правда ли Умнице каюк, а когда отец ответил, что да, правда, Эмити затупила еще сильнее:

– А ты кто?

– Я – это я, – ответил папа.

Эмити прекрасно знала, ни капельки не сомневалась, что у Умницы такой голос, что кровь стынет в жилах, что с грамматикой у Умницы плоховато, а с синтаксисом и того хуже. Понимала, что он мутант недоделанный, что он не способен подражать папиному голосу, но ей было очень холодно и страшно, поэтому она спросила:

– Чем докажешь?

– Ты хочешь собаку, – помедлив, сказал папа, – но для тренировки завела себе мышь. Это было твое собственное решение. Я готов был купить тебе щенка.

Прежде чем открыть дверь, Эмити пару секунд собиралась с силами. Они с отцом еще не до конца расхлебали эту кашу – даже не кашу, а ведьмино варево, – а это значит, что Эмити должна быть сильной и не расклеиваться, как те фифы из фэнтези-романов, которых она терпеть не могла. И плакать нельзя, даже от облегчения, и хвост нужно держать морковкой, – во-первых, это необходимо для выживания, а во-вторых, ей очень не хотелось ударить в грязь лицом.

Когда она открыла дверь, папа спросил:

– Ты в норме, плюшечка?

Он не называл ее плюшечкой уже года два, с тех пор как она стала совсем большая, но Эмити решила пропустить «плюшечку» мимо ушей. Она показала отцу два оттопыренных больших пальца:

– Значит, уложил его с первого выстрела? Так и знала, что ты одолеешь этого говнюка.

Сказав вслух слово на букву «г», она сама оторопела, но папа ее не одернул. Лицо у него было бледное, а взгляд какой-то странный, словно папе до сих пор не верилось, что он выжил, а Умница нет.

Эмити невозмутимо (даже руки перестали дрожать!) протянула отцу ключ ключей, словно хотела сказать: «Видишь, доверил его мне – и правильно сделал». Отец пожал плечами – «Я знал, что на тебя можно рассчитывать», – после чего спрятал устройство в карман куртки.

Эмити ожидала, что вот-вот завоет полицейская сирена, но этого не случилось. Судя по всему, никто не слышал звона разбитого стекла и не видел обезьяны на крыше веранды.

Тем не менее отец схватил ее за руку:

– Пойдем-ка отсюда.

Эмити была бы рада вечно держать его за руку, но не получится, ведь людям нужно принимать пищу и ходить в туалет, так что рано или поздно придется отпустить, никуда не денешься. В общем, она выпустила папину руку, как только они подошли к лестнице, ведущей на первый этаж.

Судя по зловонию, останки Умницы лежали в другом конце коридора. Эмити не обернулась, лишь задержала дыхание и двинулась вниз по лестнице, держась поближе к отцу.

Она подумала про отпечатки пальцев, но протирать всю мебель в спальне и ванной было некогда. В любом случае у Эмити никогда не снимали отпечатков, а у папы – лишь однажды, когда он получал водительские права. К тому же он убил не человека, а фантастическое чудище. Вряд ли за такое сажают в тюрьму.

– Уйдем через задний двор, – сказал папа.

Они в спешке прошли по дому, выскочили на веранду и пробежали через двор, где не было ни поилки для птиц, ни английского сада, который прямо-таки бросался в глаза на Земле 1.13, ни престарелой семейной пары, склонной к членовредительству.

Дождя тоже не было. В небе ослепительно сияло солнце.

Дорожка рядом с гаражом, стоявшим отдельно от дома, вела в переулок, где не оказалось ни черного фургона, ни жутких наци-ниндзя, ни патриотических мальчиков в форме «Волков Справедливости».

Все магазины были открыты, по улицам слонялись туристы и местные жители, да и в целом вид у Суавидад-Бич был весьма процветающий.

Наконец-то они дома. В безопасности.

– Нужно зайти в библиотеку, – сказал отец.

– Чего-чего? – встревожилась Эмити. – Чтобы тот негодник снова начал бурчать, что Снежка нет в списке разрешенных питомцев?

– Ну же, это было в другом мире. Там… там, где нас нет.

– А. Ну да. Точно.

Выходит, она еще не до конца пришла в себя.

– Нужно поискать книгу Эда Харкенбаха «Бесконечное множество вселенных».

– Она же была у тебя, куда она делась?