Там, где нас нет

— Я кричал об том, что там внизу что-то есть, какое-то чудовище. Полицейские обследовали каждый уголок подвала, но никого не обнаружили. Это оказалось самым странным во всей истории. Я готов поклясться, что несколько часов наблюдал за этими желтыми глазами, таращившимися из темноты, но там никого не оказалось. Железная дверь, через которую меня вынесли, была единственным выходом. Внутри спрятаться тоже было негде, но подвал оказался пуст, как я ни настаивал, чтобы проверили еще. Меня записали на прием к детскому психологу, который и убедил меня в том, что это были лишь галлюцинации от пережитого стресса, и от истощения организма. Такое иногда случается, говорили мне.

— А, сам что ты думаешь по этому поводу?

— Я стараюсь всё забыть, как страшный сон. Психолог мне советует поступить также. Главное, что я жив, и практически здоров.

— Да, Миша — это самое главное. Тех людей поймали, которые тебя похитили?

— Да. Поймали всех. Мои родители держали этот вопрос под строгим контролем. Поэтому я и сижу здесь. Просто у нас вся семья застрахована от различных происшествий. И папа, как раз передает документы страховой компании в банк, чтобы получить эту страховку.

В этот момент раздался очередной вызов клиента по громкой связи и, взглянув на свой жетон, Виктор Егорович вскочил:

— Моя очередь подошла, сынок. Приятно было с тобой познакомиться, — он вновь протянул руку мальчику, теперь уже прощаясь, и Миша вновь ее пожал, — Береги себя и… постарайся забыть все те ужасы, через которые тебе пришлось пережить.

— Спасибо, — отозвался мальчик и, впервые за все время, искренне улыбнулся, — Вы тоже берегите себя.

Пожилой человек направился к кассам, медленно переступая с одной ноги на другую, а Миша вновь потянулся к своему яблочному соку, которого осталось совсем чуть-чуть. Но ничего, скоро отец должен был уже закончить с документами, и они поедут домой, где их ждет горячий обед.

С тех пор Миша до дрожи боялся темноты, спал только с зажженной лампой, и никогда не заходил в комнату, или в ванну, предварительно не включив там свет. Психолог говорит, что со временем он сможет побороть свои страхи, и вновь стать обычным мальчуганом, глаза которого снова станут детскими и озорными. Гулять без родителей он пока тоже не осмеливался; совсем недавно вновь начал ходить в школу; и только с сопровождением кого-то из взрослых.

Но, он сильный и умный мальчик — он справится.

— Мальчик, сколько тебе лет? — послышался приятный нежный голос, и Миша поднял глаза, уставившись на женщину, приятной внешности, лет тридцати пяти, стоящую возле его столика…

О СТАРЫХ ДЕВАХ

«Старые девы» бывали во все времена. Только «старость» их периодически менялась. Лет тридцать назад к ним причисляли барышень совсем молоденьких по нынешним меркам лет с тридцати, которые не успели еще замуж выйти. Сегодня к этой прослойке, если можно так выразиться, относят одиноких женщин уже за сорок.

Не исключено, что лет эдак через двадцать-тридцать «старыми девами» будут считаться уже не девы, а бабушки лет шестидесяти, не нашедшие личного счастья в виде штампа в паспорте и соответствующего документа, выдаваемого органами ЗАГС. Тем более и на государственном уровне это подкрепляется: пенсионный возраст растет, а значит и старость откладывается.

Но что касается теперешних «старых дев», они вполне молоды, энергичны и часто даже не подозревают, что относятся к данной категории. Зато у них есть мамаши, тоже обычно вполне себе полные сил и инициативы женщины, которые их ставят об этом в известность с регулярностью и упрямством, завидным для отдельных ослов. На стороне деятельности мамаши выступают прочие родственники, завсегда с большой охотой и готовностью интересующиеся, не вышла ли такая-то замуж и, услышав отрицательный ответ, сострадательно качающие головами:

— Но встретит еще кого-нибудь, не отчаивайтесь, — подбадривают родственники мамашу «старой девы».

А сами между собой возможно перешептываются:

— А сколько ей? Тридцать?! Ну все, не выйдет замуж. Так и будет всю жизнь одна с таким-то характером.

Таким образом, крест на семейной жизни несчастной поставлен уже заранее. Но все равно, будто бы желая подкрепить свою правоту и собственную успешность в плане личного счастья, родственники продолжают нахваливать и интересоваться на всех совместных праздниках у самой «старой девы»:

— Ох, какая красавица! Замуж-то вышла? А когда собираешься? Есть у тебя кто на примете?

Так юбилеи, свадьбы, крестины и даже поминки превращаются в обсуждение личной жизни одинокой совершеннолетней девушки. Она, конечно, старается не обращать на это внимание. Зато её мамаша обращает и поднимает все свои связи и знакомства в поисках подходящего кавалера. И тут начинается отбор. Сначала отметаются все разведенные и с вредными привычками кандидаты. Но по мере взросления «старой девы» в конце концов и ими не брезгуют.

Свидания мамаши назначают самостоятельно, часто считая излишним ставить в известность кандидатов, как с той, так и с другой стороны. Звонит, скажем, мамаше старинная знакомая: