Там, где престол сатаны. Том 2

Топтун (с усмешкой). Честный хлеб! Да чтоб ты знал, я с высшим образованием, юрфак МГУ, красный диплом, я мог бы в адвокатуру и грести там лопатой. Но я не рожден мамоне кланяться. Я государственник, понял? Я человек империи, ее солдат. Меня позвали охранять государство… да ты не криви нос, не морщься! Сто раз прав был Владимир Ильич, когда про вашего брата интеллигента говаривал, что это не мозг нации, а говно… и я охраняю. Ты доктор, вот и занимайся своим делом, лечи больных, у нас их видимо-невидимо… А ты куда полез? Документик ищешь. А давай вот так – честно, без лукавства, без всяких там задних мыслей: для чего он тебе? Какое твое собачье дело, что там написано?

Сергей Павлович (с вызовом). По-твоему, человек не должен стремиться к правде?

Топтун (с глубоким сожалением).

А ты еще и дурак. У нас и без того вокруг разброд и шатание, а тебе неймется новую смуту раздуть. Правда! Да кому она нужна, твоя правда?!

Сергей Павлович (тихо, но твердо). Правда угодна Богу.

Топтун (с презрением). Богу?! Какому? Иегове? Христу? Аллаху? Будде? Ты еще глупее, чем я думал. А может (с прищуром взглядывая на доктора Боголюбова), ты ваньку валяешь? А сам спишь и видишь, чтобы документик толкнуть и повыгодней? Какому-нибудь Джону, или Пьеру, или другому какому-нибудь американскому засранцу… Угадал я?

Сергей Павлович

(с презрением). Это твое и твоих хозяев глубочайшее заблуждение, что всякому человеку истинная цена – тридцать сребреников. У вас ничего священного нет. Я вот тебе скажу сейчас, что мне мой дед, в тридцать седьмом году убитый…

Топтун (подозрительно). А ты откуда знаешь, что убитый? Умер от воспаления легких.

Сергей Павлович (с горечью). Будет тебе… Какое воспаление! От этого воспаления пол-России в могилу сошло. И дед мой… если можешь понять, почувствовать и поверить – он желает, чтобы я Завещание нашел и чтобы всему миру правда наконец открылась. Вам правда не нужна – и эта, и всякая. Вам надо, чтобы мы ложь из ваших рук принимали, да вам за нее еще бы и кланялись.

Топтун (с металлом в голосе). Давай, давай… Рой. Трудись. Но запомни! Каждый твой шаг! Каждая встреча! Каждый разговор! Все будем знать. Я уеду – меня, между прочим, в Германию, на повышение… Когда-нибудь даже гордиться будешь, что именно я тебя пас.

Сергей Павлович (удрученно). С какой стати мне гордиться, что ты меня выслеживал?

Топтун (с некоторым даже высокомерием). Моей маме вещая старушка много чего предсказала, и все сбылось. Точь-в-точь по ее словам. А про меня шепнула, что быть мне в России самым главным человеком.

Сергей Павлович (осенив себя крестным знамением). Господи, помилуй! Царем, что ли?

Топтун (небрежно). Там видно будет.

Сергей Павлович (вздыхая). Вот повезет.