Там, где растает мой след

Там, в благодатном климате, Зося расцвела. Начала гулять, портить жизнь соседям, есть с аппетитом. Она поправилась на пять кило, щеками порозовела. Когда Краско навестили ее, то не узнали. Лида, соскучившаяся по ней, льнула к Зосе, вслух фантазировала о том, как на следующий год они вдвоем взберутся на Медведь-гору, легендами о которой та развлекала девочку в раннем детстве.

— Помру я скоро, Лидка, — шепнула ей на ухо двоюродная бабушка.

— Как помрешь? — ахнула та.

— Тихо ты, — шикнула на нее та. — Сынок мне снится, Витюша, — тот попал под поезд в семнадцать лет, после этого Зося и начала сохнуть. — Зовет. Значит, пора.

— Но ты только выздоровела!

— Это небеса подарили мне несколько месяцев довольства жизнью. Я провела их в красоте, спокойствии, рядом с дочерью. Хорошо, что вы приехали, я и с вами смогу проститься…

Лида тогда расплакалась, накричала на Зосю.

— Не каркай! — плевалась она словами и слюной. — Все же так хорошо, а ты… Как всегда, только о плохом!

Ее тогда наказали, поставили в угол. А для Лиды не было ничего более унизительного, чем стоять в нем. Лучше бы по заднице шлепнули!

Успокоившись там, она подлезла к дремавшей Зосе, обняла ее и попросила прощения.

Та похлопала девочку по спине.

— Подарить тебе хочу кое-что, — сказала она и достала из-под подушки брошку. О, что это была за красота! Зеленая веточка, а ней божья коровка. Все из эмали, а точечки на спинке насекомого из бусинок. — Ты о такой мечтала?

— Еще как мечтала, — выдохнула Лида. Она увидела эту брошь на проводнице поезда, на котором Зося уезжала в Крым. Еще спросила у нее, где такое можно купить. Тетка процедила: «В Чехословакии». — Спасибо тебе!

— Носи на здоровье.

— Ты что, в Чехословакии была? — Она тут же прицепила брошь себе на майку.

— Я ее у той проводницы украла, — хихикнула Зося. — Только Тоське не говори, а то носить не разрешит.

Она умерла сразу после отъезда Краско. Они узнали об этом уже дома. Прибыли, открыли почтовый ящик, а там телеграмма. На похороны попасть не сумели, только могилку навестили спустя год. На Лиде тогда была брошь с божьей коровкой. Она носила ее по особым случаям и сохранила до нынешних времен.

* * *

Лида терпеть не могла школу. Она отвлекала ее от главного: чтения и рисования. Если бы ей дали волю, она бы только этим с утра до вечера и занималась. Но приходилось не только учиться, но и, что хуже, принимать участие в общественной жизни школы. Лида еще, как назло, обладала многими талантами, и ей приходилось участвовать в разных конкурсах, постановках, смотрах строя и песни, кэвээнах и военизированной игре «Зарница». Но «Зарница» ей нравилась. Лида была связистом и назубок знала азбуку Морзе. Их школьную команду возили в самые настоящие воинские части, там катали на броневиках и кормили макаронами с тушенкой из большущих котлов. В областных соревнованиях они никогда не выигрывали, но время проводили на полигонах отлично.

Когда Лиду оправили на математическую олимпиаду в городской Дом пионеров, она про себя посмеялась. Нашли кого! Да, по этому предмету у нее пять, но способностями она не блещет. Думала, опозорится там, но, к собственному удивлению, заняла на олимпиаде второе место. Не со всеми основными задачами справилась, зато решила дополнительную, а она оказалась сверхсложной, институтского уровня.

Математичка, что преподавала старшеклассникам и вела школьный кружок, тут же вцепилась в Лиду мертвой хваткой. Она и не знала, что в шестом классе учится такое дарование!

— Нет, заниматься у вас я не буду, — огорошило дарование педагога. — Я уже в три кружка хожу.

— Какие?

— В литературный, — с некоторых пор Лида не только читала книги, но и пробовала их писать. — Художку и театральную студию.

Но преподавательница не сдалась и стала действовать через маму.

— Не те способности в ребенке развиваете, — внушала ей она после родительского собрания. — У Лиды математический дар.

— Разве? Но она всегда говорила, что еле дотягивает до пятерок.

— Она просто ленится. Точными науками всерьез надо заниматься, это вам не на сцене кривляться.

— Артист — серьезная профессия, зря вы.

— Лида хочет поступать в театральный?

— Нет, ей просто нравится играть. А о поступлении она не думает пока — рано. На сегодняшний момент ее мечта стать космическим журналистом. Лидочка считает, что совсем скоро любой желающий сможет отправиться на Луну, а она будет писать об этом репортажи.

— Ваша дочь витает в облаках, это нужно исправлять, пока не поздно. Ребенок-фантазер обычно вырастает в неприспособленного к жизни взрослого. Хорошо, если Лида немного заземлится и станет обычным журналистом, но лучше — ученым. В вашем роду были ученые?

— Нет, мои бабушки и дедушки даже читать не умели. Родители первыми получили образование.

— Представьте, как вы будете гордиться Лидочкой, когда она станет профессором математики!

Это стало решающим аргументом.