Там, где растает мой след

Первый миланский показ фурора не произвел, но внимание работы Джины привлекли. Платья были созданы ею на основе традиционных мусульманских одежд. Тогда было время борьбы с исламским терроризмом, и отзывы на коллекцию были неоднозначными. Зато все вещи прямо с подиума отправились к покупательницам из Туниса, Египта, Эмиратов.

Джина взяла в аренду целое здание в Милане. На первом этаже его располагался бутик, на втором мастерская. Она взахлеб творила, расширяя ассортимент и рынок сбыта. Лида же пребывала в кризисе. Начались серьезные проблемы с мужем, она переживала их, как могла, то есть бросалась из крайности в крайность. То делала все, чтобы забеременеть и родить, дабы сохранить семью, то заводила отношения на стороне — не зря же говорят, что хороший левак укрепляет брак.

Их брак левак не укрепил. А супруги старались. И дети не помогли бы, так что Лида не пошла на ЭКО, как собиралась. Развелись. И вроде без скандалов и истерик, а, можно сказать, по обоюдному желанию, но… Колбасило Лиду сильно. Она не понимала, как жить дальше: новых отношений искать или одной оставаться. Но в зрелом возрасте найти спутника сложнее, чем в молодом, а без партнера непривычно, скучно, одиноко. Нашла компромисс: завела пару постоянных любовников, но и от свиданий с перспективными на первый взгляд господами не отказалась. В общем, Лида была очень занята собой, с итальянской подругой почти не общалась. А когда спустя несколько лет изъявила желание приехать в гости, ее позвали в Марина-ди-Пиза.

Лида купил билет и полетела.

Город ей сначала не понравился категорически. Да и какой город — деревня. И контингент, как в ней: доживающие век старики да редко наезжающие к ним дети, внуки. Лида после развода жила очень насыщенно, каталась по молодежным курортам, клубы посещала, пенные дискотеки, носилась на скутерах по морю, с тарзанки прыгала. А тут из всех развлечений пятничный вечер танцев.

Но все изменилось, когда Лида, чуть пьяненькая после лимончелло, сидела на пляже.

Таком неудобном, галечном, не оборудованном кабинками. На нем даже шезлонгов не было, и она забралась на гладкий валун, приятно нагретый солнцем. Женя говорила, что тут необыкновенные закаты, но Лида их столько повидала! Гоа, Санторини, Ангкор — места, славящиеся ими, она все их посетила. Чем может удивить ее пизанский закат?

И не удивлял до этого. Красивый, не более.

Но в тот вечер что-то изменилось. То ли в природе, то ли в самой Лиде. Настроение было странным. Грустно-радостным. Хотелось улыбаться и плакать, жалеть себя и радоваться тому, что она жива, здорова, сидит у моря, снизу ее греет валун, а лицо обдувает ветерок. Слезы все же потекли, но не горькие. Сквозь них Лида смотрела на небо, ленивое солнце, зефирные облака… На огромные камни, теперь не светло-серые, а розовато-оранжевые, похожие на драконьи яйца. На домики из песчаника, будто погруженные в горячую смолу. Если их не вынуть, то смола застынет, и весь променад превратится в огромный браслет из янтаря…

— Это все лимончелло, — смеялась Лида, когда рассказывала о своих ощущениях Жене.

— Нет, это твоя душа, которая слилась с мирозданием именно в этом месте!

— Теперь я понимаю, что оно необыкновенное, — соглашалась она. — Но не рано ли ты переселилась сюда? Даже меланхоличным поэтам прошлого становилось тут скучно, ты же у нас человек энергичный, деятельный, экспрессивный.

— Когда-нибудь я тебе открою причину своего затворничества. Но сейчас нас ждет синьор Коломбо, он уже остудил просеко.

Коломбо жил в соседней квартире до Джузеппе и был постоянным спутником Жени. Было ему лет сто, но это не мешало пожилому синьору немного выпивать, курить сигары и посещать все городские мероприятия под руку с дамой. А когда к той приехала подруга, он выводил в свет уже двоих, чем вызывал зависть у семидесятилетних «рагаццо».

Та поездка была незабываемой. Лида пробыла у Джины полтора месяца, отметила с ней Новый год и два Рождества. Причину затворничества она узнала и поразилась тому, сколько боли и страха носит в себе ее жизнерадостная, легкая, беспечная на первый взгляд подруга. Уехала, чтобы вернуться весной, но началась пандемия, и все покатилось в тартары.

…Боль прошла. Лида смогла встать и дойти до ванной. Включив воду, она опустила голову под струю. Хорошо! Жаль, долго так не простоишь — голова закружится. Надо включать бойлер и лезть под душ… Но как же лень!

Лида намочила полотенце и обтерлась. И так нормально. Сил наберется, помоется нормально. А сейчас ей покой нужен, отдых телу. Боль его так выматывала, что Лида отказалась от физических нагрузок. Даже от плавания. Бултыхалась возле берега, и только.

Она вернулась в комнату. Легла не сразу, а только после того, как открыла все окна. Волосы, чуть отросшие, сейчас примнутся в одном месте, вздыбятся в другом. Раньше она думала, что такие короткие не надо укладывать. Помыла и вперед, но нет. Ее пушистые волосы жили своей жизнью, усложняя Лидину.

Наголо надо. Как изначально планировала.