Там, где растает мой след

— Он сногсшибательный, — подумав немного, ответила Лида. — Ты видишь грандиозные строения, которым несколько веков, плутаешь в улочках и вдруг оказываешься на мосту, а внизу обрыв. Дух захватывает первое время. А потом город начинает давить. Ты будто пленник каменного мешка. И так не хватает моря, оно бы все изменило.

— Зря я переиграл, да? Нужно было в Ливорно ехать.

— Хочу обратно в Марина-ди-Пиза.

— А если придется отказаться от возвращения?

— Почему?

— Итальянская полиция, даже криминальная, мышей не ловит вообще. Не знаю, насколько затянется следствие.

— Я не на полицию надеюсь, а на тебя. Ты найдешь убийцу Жени, и я смогу вернуться в милый сердцу городок. — Она заметила, как его лицо чуть напряглось. Это он поджал губы. — Позволь мне в это верить, — попросила Лида. — Оставь свои мрачные пророчества при себе… — И уже весело: — Если не хочешь, чтобы я тебя снова ущипнула, конечно.

— А ты перестань меня стращать, — в тон ей ответил Фил. — Лучше на танец пригласи.

— Я — тебя?

— Ага. Музычка как раз подходящая для медляка. Кто это поет, не знаешь?

— Аль Бано и Ромина Пауэр.

— Не знаю таких.

— Естественно, ты поколение MTV, а они — Сан-Ремо. Кстати, этот город недалеко, можно съездить туда.

— Зубы не заговаривай, приглашай на белый танец.

— Хорошо.

Она встала из-за стола, отошла на пару метров, расправила сарафанчик, в который переоделась, поправила прическу и решительно направилась к Филу. Отыграла, в общем.

— Молодой человек, разрешите пригласить вас на белый танец?

— Я ждал именно вас, девушка.

Поднявшись с кресла и отвесив церемонный поклон, Фил взял ее за талию и начал неумело перебирать ногами. Топчась на месте, он все же умудрился отдавить Лиде палец.

— Нет, так дело не пойдет, — мотнула головой она.

— Конечно, нет. Я прикалываюсь. — И задвигался иначе: не сказать, что грациозно, но плавно. И одну руку ее прижал к своей груди, а ту, что лежала на талии, чуть опустил. Теперь она касалась бедер.

— Что за пунктик с приглашением?

— Когда-то получил отказ, теперь жду, когда женщина первая подойдет. Но готов изменить себе с хорошенькой бабулей.

— Странная фантазия.

— Почему? Они такие милые, нарядные и ходят на дискотеку. Я планировал пойти туда же и перетанцевать со всеми синьорами.

— Когда?

— После того, как ты отбыла в море на яхте с другим мужчиной.

— Точнее, когда тебе это примерещилось, — поправила его Лида.

— Пусть так.

— Ты меня приревновал, что ли?

— Пожалуй.

— Как неконструктивно!

— Да, но я смог бы осчастливить сразу несколько бабушек.

— А вместе этого… — Она сразу вспомнила о том, что вечером того же дня был найден труп Жени.

— Не будем сейчас об этом. Вечер волшебный, наслаждаемся им.

Она кивнула головой. Все правильно говорит. И делает. Удивительный парень этот Филипп. Лиде так хотелось узнать его. Жаль, времени мало, но тогда нужно спешить.

— Почему тебя назвали именно так? — этот вопрос ее давно волновал. Русский мальчик из Баку и Филипп.

— Мама была поклонником Киркорова.

— Не ври. Когда ты родился, он еще не был звездой.

— Да? А я думал, он был всегда. Имя переводится как «любитель лошадей». А я, когда родился, сразу погремушку с пони выбрал.

— Оправдываешь имя?

— Неа. К лошадям я подходить боюсь, мне они кажутся непредсказуемыми. А тебе почему дали такое имя? Оно довольно редкое.

— О, это ты не знаешь, как звали моих родственников по женской линии. У них польские корни. Бабушка Таисией была, сестра Зофией, а брат их — Ежи. Ежиковичами дети его стали. Так что Лидия для нашей семьи — самое обычное имя.

Композиция в исполнении Аль Бано и Ромины Пауэр сменилась на другую, неизвестную Лиде. И она была уже ритмичной.

— Будем танцевать бачату, — сказала она и сделала несколько движений бедрами. Получилось ча-ча-ча, как и все Лидины танцы. Двигалась она неплохо, но не запоминала комбинации, а ведь был период, когда она ходила на занятия в данс-студию «Латино».

— Тогда лучше тарантеллу, это хотя бы итальянская история.

— Умеешь?

— Я и бачату не умею.

— Хочешь танцевать с итальянскими бабульками на диско, учись.

— У меня хорошо получается ваша полька-бабочка. Давай ее сбацаем?

И, схватив ее за бока, начал, припрыгивая, кружить.

Лида захохотала и попыталась под него подстроиться, но перед глазами потемнело, и она едва не сползла на землю. Хорошо, Фил ее держал крепко и не дал упасть.

— Что такое? — обеспокоенно спросил он и заглянул в глаза, с которых только начала спадать пелена.

— Голова закружилась. Бывает.

Фил плюхнулся на кресло и повлек Лиду за собой. Она опустилась ему на колени и была тут же заключена в объятия. В них оказалось так уютно, что даже когда головокружение прошло, она не стала размыкать их. Так и сидела на ручках у Фила, прижималась к его груди, как маленькая девочка, которой очень и очень страшно. Она сейчас и была ею, испуганной, хрупкой, потерянной, как никогда нуждающейся в защите…