Там, где цветет полынь

– У тебя все будет хорошо. Живи в квартире отца. Если все получится, Гус тебя больше не тронет. Я оставил пакет в диване, там деньги… На первое время хватит. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Все, не надо тут торчать. Уходи.

– Нет.

– Ты обещала мне.

– Нет.

– Нельзя терять время…

– Я же сказала! – Уля с силой оттолкнулась от его груди. – Это все чушь! Ты не должен…

– Ты думаешь, мне самому легко? – Рэм отступил к стене. – Думаешь, я всю жизнь мечтал сдохнуть у инфернальной стены, за которой – толпы мертвецов, жаждущих меня развоплотить?

– Так не делай этого!

– Да пойми ты наконец, я должен!

Казалось, они ходят по кругу, изнемогая от невозможности закончить спор, потому что после него начинается полнейшее ничто – туман и серые камни. Могильные камни.

– Идут, птички мои бедные… Как полынь отцветет, так и тащит их туман проклятый… Идут… – Появившийся из ниоткуда Артем заставил их замолчать на полуслове. – Что решил-то? – обратился он к Рэму.

– Как мне это сделать? – хрипло спросил тот, подаваясь вперед. – Стать третьим?

– Не смей… – слабо вскинулась Уля, признавая свое поражение.

Артем подошел поближе, слепо взмахнул рукой и опустил ладонь на смуглое лицо Рэма.

– А ведь подходишь! – Он покачал седой головой. – Хорошо подумал?

– Да.

– Очень хорошо?

– Да.

– Ну так к стеночке-то подойди… Ручкой ее погладь. Она и примет. Будешь за меня ходить, камешки ковырять. Вдруг сладится?

– Сладится. – Рэм дернулся, уклоняясь от прикосновения бесплотной руки. – Уходи, – бросил он Уле, но та не шелохнулась. – Если тебе и правда на меня не плевать… уходи.

– Я не оставлю тебя здесь одного, – ответила она, удивляясь, что слова еще могут срываться с губ, не застревая в перехваченном страхом горле. – Ты все решил? Отлично. Но я не уйду.

– Хорошо, – чуть слышно выдохнул он.

И замер за шаг до стены, дрожащей рукой вытащил из кармана смятую пачку, в которой оставалась последняя сигарета. Зажигалка чиркнула, огонек появился с первого раза. Рэм прикурил. Когда его рука потянулась к серой кладке, Уля с силой сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Только мысль, что последним звуком, который услышит Рэм, станут ее всхлипывания, заставила Улю до крови прикусить губу, но смолчать.

Туман клубился. Его языки больше не стелились по земле – они превратились в мутные облака. Миг – и Уля потеряла Рэма из виду. Вот он стоял у стены, протягивая к ней ладонь с зажженной сигаретой. А вот его уже нет, одно лишь густое молоко расходится волнами.

Уля взмахнула рукой в надежде прогнать морок, но ничего не изменилось. Серая стена, окутанная туманом, Артем, стоящий чуть в стороне. И никакого Рэма. Только пустая пачка сигарет, неловко брошенная на примятую седую траву.

– Черт… – еле слышно проговорила Уля и осела на землю.

Артем вздрогнул, оборачиваясь на ее голос. Его глаза перестали полниться туманом.

– Ты кто? – спросил он, и от этого холодного, властного тона Ульяну передернуло. – Меченая? Служка? Кто?

Уля попыталась ответить, но получилось лишь слабо прохрипеть. Артем поморщился и подошел к ней. Эти сильные движения оживающего тела никак не вязались с седыми волосами и длинной бородой. Он схватил Улю за руку и потянул на себя. На бледной коже темнела метка.

– Ты еще в игре?

Ульяна не могла отвести от него глаз.

– Эй, отвечай мне! Ты в игре?

– Да, – через силу выдавила она.

– Ну и что ты тут делаешь? – Пальцы брезгливо разжались, отпуская ее запястье. – Пошла вон, пока я не доложил кому следует.

Он определенно не был похож на того, кто писал Уле прощальное послание.

– Вы Артем? – осторожно спросила она.

– А ты меня откуда знаешь? – Взгляд стал еще острее, еще подозрительнее.

– Я ваша дочь, – устало выпалила Уля, поднимаясь.

Ей стало нестерпимо находиться рядом с ним. Все снова пошло наперекосяк. Но в этот раз некому было спешить ей на помощь. Уля повернулась и медленно побрела через туман. Цепкая рука впилась ей в плечо.

– Что ты сказала?

– Я ваша дочь, – повторила она. – Отпустите меня. Я должна идти.

– Моей дочери и пяти нет… Что ты несешь? – Артем с силой развернул ее к себе.

– Вы ничего не помните, да? – Уля покачала головой. – Совсем ничего не помните…

– О чем ты? – почти испуганно спросил он, мигом теряя весь запал.

– Вы ушли к стене, когда поняли, что дальше так нельзя. Когда узнали, что творят Гус и все его полынники. Вы захотели выпустить людей, томящихся на поле… Вы провели здесь двадцать лет. Вы хотели разрушить стену. Замкнуть круг. Но ничего не вышло.

Уле было совсем не страшно. Даже жалость к отцу не пробивалась через тяжелую воду равнодушия. Она слишком устала, слишком отчаялась. Она отпустила Рэма на верную гибель. Но не получила ни единого ответа. Ни капельки надежды. Ничего не произошло. Стена продолжала стоять. Туман клубился, готовый снова толкнуть мир в сторону тьмы. Они прогадали. Они ошиблись. И ничего уже не изменить.

– Что ты несешь? – Артем требовательно встряхнул ее. – Ты вообще знаешь, кто я?