Там избы ждут на курьих ножках

– Ну, Манька, ты меня скоро с ума сведешь своими вопросами! —поражаясь Манькиному костному мышлению, проворчал он. – Люди так мало мыслят объективно! Я – властелин Ада, причем, единоправный властелин. Каждый во вселенной знает, что попасть в Ад – это обречь себя на вечную муку или оправиться во Тьму внешнюю. Каждый знает, что вырваться из Ада – пройти все круги Ада, и праведники ужасаются судьбе грешников. Есть такое выражение – Ад кромешный. Разве стал бы я мучить подданных, если бы хоть чуточку любил зло? Просто, когда про кого говорят, что он имеет принадлежность к Дьяволу, все считают, что за деяния я буду гладить его в Аду по головке. Да нет же! Нет! Я объяснять буду, почему никакой Бог не бежит облегчить его участь. Люди изображают меня чудовищем – и правильно изображают. Если я создал Ад – значит, я получаю от этого удовольствие! Но ведь нигде не сказано, что туда попадет законопослушный гражданин! И опять же, все знают: что незнание закона не снимает ответственности – но найди мне человека, который пытался бы закон проткнуть умом. Какая мне разница, как человек пытается трактовать его? Не надо его подгонять под себя, он уже под меня подогнан, я трактую закон, я его исполняю. Все люди уверены, что если он Бог, то закон на его стороне – как бы не так! Ты сначала запредельно прочитать его сумей!

Манька задумалась, еще больше запутавшись. Выходило: Дьявол не злой совсем и злой одновременно.

– А почему же нечисть так долго живет? – спросила она. – Судя по обгоревшим трупам, вампиров на земле пруд пруди. Не так много покойников дождались их смерти.

– Не думай об этом, Манька, мы не имеем права обсуждать деяния Бытия, – ушел Дьявол от ответа. – В Небытие, наверное, все было бы по-другому, а Бог нечисти решил, что если объект заведомо уходит в Небытие, то он должен получить хоть что-то от жизни. Сколько успеет взять. Мне так спокойнее. Если на то пошло, они сами берут, что хотят, я могу только подсказывать, где плохо лежит.

Манька опять не верила Дьяволу, на него это было не похоже, и не знала, то ли он ее за нос водит, то ли правду говорит.

– Ну, у меня ты ничего не отбираешь, – произнесла она, успокаивая больше себя, чем Дьявола.

– Ну, почему же? – мудро заметил Дьявол. – Твое время, часть твоей молодости, то, что могла бы получить за это время… Ты тут с нечистью воюешь, а там жизнь кипит!

Манька пожала плечами и проворчала:

– Невелика мзда. Что бы я могла там получить – пинки под зад? А тут, – она обвела взглядом место, где они остановилась, – приобрела такой опыт борьбы с нечистью, никакому человеку в страшных снах не приснится. Но есть же люди, которые добрые и злые одновременно? – спросила она, закапывая последние головы. – Как они после доброты своей?

– Ну, давай начнем с первой заповеди: возлюби Бога всем разумением твоим и не сотвори кумира. Отсюда следует, что учить Закону могу только я, остальные – преступники. Ткни пальцем в доброго человека, который искал бы миллион алых роз, чтобы подарить мне!

Да, он добр, любит папу, маму, тетю и дядю.

А мне-то что от этого? Я могу биться головой о его голову и кричать, и топать ногами… – человек пройдет мимо. А если человек прошел мимо Бога и не заметил?

Крепись друг!

Разменял Бога на всех, кто рядом – любил их так, как хотел, чтоб любили тебя. Замечательно. Попробуй взять у них жизнь вечную. И поймешь, как был глуп, потому что на твоей могиле они делят имущество и ищут завещание, если у тебя что-то было. Да, ты доказал мне, что с кем-то ладил, но я обходил ваше собрание стороной и не раскрывал секрет никому из твоих друзей. Если я не спрашивал твоего совета, что делать мне с другими людьми, почему думаешь, что буду спрашивать о тебе?

Тебе говорили о Боге, и ты слушал – но, может быть, тебе показали его? Или Бог говорил с ними лично?

И вот так, Манька, по всем пунктам Закона: предстал человек на Суде, а нет в нем праведности. Жил как умел, а не как праведник. Спасти человека может только земля, если земля попросит за него. Это и есть моя слабость, потому что земля – мой удел, а все остальное – продукт второстепенный. Я часто спрашиваю землю: «Как он, любил тебя, или ненавидишь ты его?» И чаще она мне отвечает: «Ненавижу, Господин Мой, как он ненавидит!»

Я, земля человека и земля его ближнего – это и есть три свидетеля, при которых состоится над человеком Суд. У нас о человеке записано все, от рождения и до смерти, и никакие праведники и грешники не смогут замолвить за него слово.

Своими обожженными руками, Манька, ты вернула земле тепло жизни, – Дьявол взял Манькины руки и легонько подул на них, и Манька увидела, как быстро сошла краснота и рубцы. – Сада-Утопии моего ты недостойная, ума тебе не хватает, но понимаю, был бы ум, не соблазнилась бы Адом.