Там избы ждут на курьих ножках

На первый взгляд ничто не выдавало в них оборотней – люди как люди. Человек всегда себя вел на природе именно так, нисколько не сомневаясь, что природные кладовые как-нибудь сумеют справиться с хвалеными признаками цивилизованности царя природы. Конечно, рыбу динамитом глушили, помочились на углы изб, предав их осмеянию, поляну изгадили, разворотили колодец с живой водой, деревья рубили так, что лес трещал и кряхтел скрипом падающих деревьев, на костре готовилась, может быть, та самая лань, которая отдала крынку парного молока. Но все же, Маньке не хотелось воевать с ними, и она не понимала, почему не может жить среди людей.

Так муторно и тоскливо она не чувствовала себя давно. Окажись она внизу, была бы она лучше или хуже? Вот парень с девушкой целуются – она видела, как набросил он свою куртку на ее плечи, как девушка зябко поежилась от холода вечерних сумерек, как паренек вставил в ее волосы цветок ромашки, и она убрала ее, бросив под ноги.

Может, ее тянуло к людям?

Вглядываясь в их лица, Манька пытаясь понять, чем же она-то хуже, где и как они понимают, что она одно, а они другое? Она долго жила среди них, но они не приняли ее, и, может быть, ее проблема была в том, что она не умела искать радость, которую они считали радостью? Или она и в самом деле, имея комплекс генерала песчаных карьеров, так и не поверила, что нужна обществу, и дело совсем не в Благодетельнице, может быть, все дело в том, что она ищет спасение там, где его нет, и еще не поздно протянуть им руку?

Стемнело.

Только отсвет костров и неугасимый огонь, зажженный на крыше, освещал веселые и уверенные лица, которые показались Маньке много человечнее, чем ее собственное.

Она оглянулась.

Дьявол сидел на тахте, полуприкрыв глаза, и вглядывался в такую даль, которую она объяснить себе не могла. Не многие хотели бы оказаться на ее месте, рядом с тем, кого боялся весь белый свет. Для людей Дьявол был символом наказания, устрашением, угрозой. И только уверенность, что он заперт в Аду, как простой смертный, который по непонятной причине передал свои полномочия не поклонившемуся ему Спасителю, который уже две тысячи лет собирал всех в том же Аду, чтобы судить всех разом, тешили самолюбие, отодвигая Дьявола куда-то, откуда он не смог бы человека достать. Но он был, настоящий – Земля и Небо, нисколько не постаревший, как встарь, имеющий подход к каждой нечисти, играющий то в одни, то в другие ворота, паскудно издевающийся над той и над другой стороной, способный показать все царства земли в мгновение ока, затворивший врата Рая и отверзший врата Ада…

Слабое утешение, когда жизнь висит на волоске.

Она вдруг подумала, что ей нравится Дьявол, и чтобы он не говорил, она не могла представить, что он способен не любить землю, потому что земля любила его, и каждый, кто жил в его земле, жил в согласии с Дьяволом.

Кончиками пальцев Манька провела по месту, где с другой стороны застряла пуля.

«Не долго мне пришлось бы жить среди них!» – подумала она, прислушиваясь к тому, что делалось внизу. Сомнения разом оставили ее. Да, она умрет, но одного, а то и трех оборотней заберет с собой – и пусть ее ближний – вампир, который проклял ее до Судного Дня, им не будет покоя. Вряд ли она будет сидеть на могилке и охранять аршин земли, который принадлежит и будет принадлежать Дьяволу…

Крест крестов на груди пылал, пульсируя и слегка обжигая тело, но золото было холодным, как лед. Манька чувствовала, как прислушиваются к каждому движению за пределами стен избы, молчаливо и грозно. «Только бы не встали!» – подумала она, понимая, что если избы выдадут себя, то война начнется с этой самой минуты.

Может быть, еще все обойдется?

А внизу ощущалось заметное волнение. Оборотни распалились. Теперь они были хозяевами цветущего луга.

– Убить не можно, а нужно! Это ж какая свинья засела в этой груде серебра-злата? Если с наружи столько добра, то внутри сколько?!

– Чисть мои ботинки! После всего ты мне еще должен остался!.. Карточный долг – долг чести!

– Не лезь к ним, сами разберутся. Мы пришли-ушли, а они положат здесь друг друга, отвечай потом!

– Я хочу пи-и-ить! Мне принесет кто-нибудь попи-ить?

– Бери воду выше колодца. И эта зараза течет в реку.

– Может, взорвать его? Если тут строить пансионат, то колодец и серебряное озеро лучше забетонировать. Там будет лодочная станция, а там… коттеджи. Посмотри! Ну, так как, вкладываемся?

– Я посоветуюсь с Ее Величеством. Если государи возьмут на себя строительство подъемника…

– Горы? Это проклятые горы! Ты хоть представляешь, сколько там народу сгинуло? Я сама в библиотеке читала…

– Ерунда! Глупости! Горная гряда закрывает нас от холода северных и восточных ветров.

– А как ты это объяснишь, уважаемый коллега, лето? А на дворе январь!

– На Новый год? Не помню… Валялся где-то, пил где-то, сношался с кем-то…

– Не долго они его… Может, лесник? Сказано же, отстреливать всех!

– Да лешак его подери, может, сам леший был?