Там, у края неба (СИ)

— Что, уже пошли семейные сцены?.. — усмехнулся Патрик, умело увернувшись от летящей подушки. — Дорогая, а не рановато ли? И потом, подушка — это так банально! Предлагаю нечто куда более интересное и традиционное: позовем сюда слугу с тарелками, и начнем бить посуду на глазах друг у друга. Можем даже устроить турнир — кто больше расколотит посуды, и чьи черепки будут мельче…

Я не стала слушать дальше насмешливый голос муженька, и. схватив с кровати вторую подушку, швырнула ее в излишне разговорившегося Патрика. Беда в том, что в тот момент я была настолько рассержена, что подушку метнула второпях, не совсем точно, и она попала не в Патрика, а в его дорожную сумку, стоящую на столе, после чего та упала на пол, раскрылась, и из нее высыпалась часть лежащих там вещей. Я уже хотела, было, съехидничать по этому поводу, но внезапно все язвительные слова вылетели у меня из головы — на полу, рядом с рубашкой и курткой, лежал черный плащ с большим капюшоном. В памяти всплыла скамейка под вишневыми деревьями, раздвигающиеся кусты жасмина, высокая фигура в черном плаще, сдернутый с головы капюшон, открывающий страшную драконью морду, чешуйчатая лапа с длинными когтями… Неужели…

Я перевела взгляд на Патрика — он смотрел на меня, и на его лице более не было неприятной ухмылки. Кажется, он понял, что я узнала плащ, а предположить остальное было несложно. Это с кем же я сейчас имею дело, а? Неужели мне выпало несчастье столкнуться с созданиями Темных Небес? Не знаю, о чем сейчас думал Патрик (или кто он там), зато я понимала, что, кажется, мне всерьез стоит опасаться за свою жизнь. Кричать сейчас я не могу — от страха горло перехватило… Интересно, я успею выбежать за дверь, или нет? Впрочем, это бесполезно — дверь заперта, а ключ Патрик еще вчера сунул к себе в карман. А может, подбежать к окну, распахнуть его и позвать на помощь? Пожалуй, это единственное, что я сейчас могу сделать…

Увы, но мне не удалось сделать ни шагу — Патрик успел схватить меня за руку, а хватка у него железная, не вырвешься.

— Пусти!.. — зашипела я, безуспешно пытаясь добраться до двери. — Я сейчас кричать начну!

— Только попробуй — тогда уже и я за себя не отвечаю!.. — чувствовалось, что Патрик зол до невозможности. — Врежу разок по голове, или рот заткну — вот тогда враз утихомиришься! А впрочем, можешь попробовать поднять крик с визгом — обслуга на постоялых дворах чего только не наслушалась и не насмотрелась, ее уже никакими страхами не удивишь, да и дурных постояльцев они уже видели предостаточно. Скажу, что у моей молодой жены с головой нелады, иногда ей ужасы разные наяву мерещатся, и без успокоительных отваров, которые она должна постоянно принимать, с бедняжкой лучше не разговаривать… Кстати, мой дядя Эрнил Ормон мои слова подтвердит. Как думаешь, кому поверят — нам или тебе?

— Какой же ты отвратительный и мерзкий тип!.. — выдохнула я.

— Можно подумать, я тебя обожаю!.. — огрызнулся Патрик.

Не знаю, чем бы у нас закончился разговор, но в этот момент в дверь постучали.

— Патрик, это я… — раздался голос господина Ормона. — Пора вставать.

Бросив на меня злой взгляд, Патрик направился к дверям, доставая из кармана ключ. Мне же только и оставалось, как ожидать хоть каких-то пояснений — понятно, что без них сейчас не обойтись. Заодно посмотрела на свою руку, которую до этого крепко держал Патрик — сил у него много, наверняка синяки останутся…

Зайдя в комнату, господин Ормон сразу понял — у нас что-то произошло, уж очень неприязненно мы с Патриком смотрим друг на друга.

— Молодые люди, неужели вы опять поссорились… — начал, было, он, но Патрик перебил дядюшку.

— Она мой плащ увидела, и кое-что вспомнила. Далее, думаю, все ясно и без долгих разъяснений.

— Понятно… — вздохнул господин Ормон. — С твоей стороны было крайне опрометчиво допустить такой промах, хотя я просил тебя быть очень осторожным. Как я понимаю, дама потребовала объяснений.

— Ничего она не потребовала, крик хотела поднять… Вот только ко всем несчастьям мне еще истеричной бабы не хватало!

— Патрик, прекрати!.. — поморщился мужчина. — Я понимаю твое состояние, но даже сейчас тебе надо держать себя в руках, и уж тем более не позволять неуважительного отношения к даме, которая, к тому же, является твоей женой.

— Да, словами не передать, как я рад этому прискорбному факту!

— Патрик, ты меня разочаровываешь… — а вот теперь в голосе господина Ормона чувствовался холод. — Всему есть свой предел, и не стоит его переступать.

— Я замер в глубочайшем пардоне, если кого-то обидел своим ограниченным мышлением… — мой дорогой супруг стал поднимать упавшую одежду, и убирать ее в свою дорожную сумку.