Там, вдали, за рекой

И мы действительно оправдались. Оправдались мы на сборе. Я прочёл доклад, который назывался «Огонь, вода и медные трубы». Я к нему очень долго готовился. И дядя тоже готовился: он выступал с воспоминаниями о революции.

Потом выступали ребята. Тоже с воспоминаниями — о разных случаях из своей жизни. О всяких ошибках в поведении. Всё прошло очень хорошо. Все благодарили дядю. Даже директор школы. А мой доклад поместили в стенгазете.

Алхимик

Оказывается, у нас есть свой алхимик! Он живёт в нашей квартире. Вы не знаете, что такое алхимик? Я раньше тоже не знал, что такое алхимик, а потом узнал… Сейчас я вам расскажу.

Я сидел дома и делал уроки, когда зазвонил «Центральный телеграф», то есть телефон. В квартире никого не было. Я побежал к телефону.

— Алло! — сказал я.

В трубке звучала какая-то музыка. Потом раздался смех, и женский голос спросил:

— Благодарю за внимание дома?

— Что? — Я сначала не сообразил.

— Это кто? — спросил голос.

— Это я.

— Ах, это ты! — В трубке опять засмеялись. — Я тебя не узнала, богатый будешь! Голос, как у мальчика!

— Я и есть мальчик!

— Ну ладно, мальчик, не дури!

— Я не дурю!

— Брось шутить, Мэри Пикфорд! Скажи лучше, не найдётся ли у тебя пачек двадцать твоей дряни?

— Какой дряни? — спросил я. — И потом, я не Мэри Пикфорд. Я мальчик…

В трубке опять засмеялись.

— Ах, ты действительно мальчик! Послушай, милый мальчик, пойди и узнай, дома ли ваш старичок Благодарю за внимание.

— Старичок? — сказал я. — Сейчас!

Я положил трубку и побежал к двери Благодарю за внимание. Я постучал. Никто не ответил. Я ещё сильнее постучал. Дверь подалась и медленно поползла настежь…

Я замер на месте: в комнате никого не было! Никогда в моей жизни я не переступал порога этой вурдалачьей комнаты. Потому-то я и замер на месте.

Я оглядел комнату. Окна в ней действительно не было. Под потолком горела голая лампочка. Пол был грязный. На кровати, прямо напротив двери, валялись смятые тряпки. Налево висела чёрная занавеска, загораживавшая часть комнаты. Направо стоял очень смешной стол на гнутых резных ножках, на столе горела керосинка, а на ней что-то кипело, распространяя отвратительный запах. Вот почему из этой комнаты всегда так пахло! Стол вокруг керосинки был загромождён какими-то банками, склянками, колбами, тюбиками и огромным количеством серебряной бумаги из-под шоколада. Она валялась даже на полу. «Неужели он варит шоколад?» — подумал я. Пахло совсем не шоколадом. И зачем ему столько серебра? Серебра было страшно много… Вот это богатство!

— Что ты тут делаешь? — услышал я за спиной.

Это был он. Очевидно, он вышел на кухню и забыл запереть комнату. А может быть, он тоже думал, что никого нет в квартире.

— Вас к телефону! — сказал я. — Я только постучал. А дверь открылась сама…

— Благодарю за внимание! Большое спасибо! — сказал он, быстро закрыл дверь и поспешил к телефону.

— Алло? Алло!.. Положили трубку, — сказал он и вернулся к двери. — Вот так! — Он почему-то улыбнулся мне — одними губами.

Это было очень смешно: как будто сам человек серьёзный, а улыбаются одни губы.

— А что вы там варите? — спросил я. — Шоколад, наверно?

— Я алхимик! — сказал он. —

Алхимик! Ясно?

— Не ясно!

— Это такая профессия. Я ставлю разные опыты и пишу об этом книги… Ну, в общем, я изобретатель. Только особый.

— А говорят, что вы вурдалак!

— Кто это говорит?

— Это все говорят!

Он рассмеялся.

— Я не вурдалак. Я алхимик! Но это тайна… Никому ни звука! Ясно? И мы будем дружить!

— Ясно. А зачем вам столько серебра?

— Для опытов. Хочешь, я дам тебе серебра?

— Немножечко, — попросил я.

Он вынес мне целую пачку серебра! (Всё время тщательно закрывая за собой дверь.)

— Большое спасибо! — сказал я.

— Не стоит! Ты очень примерный мальчик.

— Я большевик! — сказал я. — Только юный. А мой дядя старый большевик. И папа. — Мне очень хотелось ещё поговорить.

— О! — Он опять улыбнулся своей странной улыбкой. — У тебя очень интересный дядя. Приходи, я буду давать тебе сколько хочешь серебра.

— Благодарю за внимание! — сказал я.

— Это я благодарю за внимание! А теперь разрешите раскланяться. — Он мне действительно поклонился. — Надо трудиться! Всем надо трудиться! В поте лица своего! — Он это почти крикнул. — И ты иди и трудись!

Он опять растянул губы в улыбке, ещё раз поклонился и скрылся в своей комнате.

Я тоже пошёл трудиться: быстро кончил уроки и стал делать из серебра шхуну. Это такой корабль. Я видел его у дяди в бутылке.

Дядя привёз эту бутылку откуда-то с Севера. В этой бутылке построен целый корабль. Уж как он там построен — не знаю, но факт, что построен.

Я вырезал и клеил свою шхуну и думал о Благодарю за внимание. Какой он смешной! И добрый! И совсем он не вурдалак! Это он раньше был вурдалак, а сейчас он не вурдалак! Сейчас он алхимик. Подумать только! Надо рассказать об этом Вале — то-то она удивится. И подарить ей серебро. Все девочки очень ценят серебро. Серебро — это не шутка!