Тамара вышла замуж

- Ты хоть что-нибудь знаешь точно? - грозно спросил он, обдавая меня перегаром.

- Знаю, - говорю.

- Что?

- Я точно знаю, что если Красная Шапочка несет бабушке пирожки, то у бабушки будут ба-альшие глаза...

И тут в туалет влетел Толя. Он спустил штаны, но вместо того, чтобы помочиться в очко, окатил лавку. Мы едва успели с нее соскочить.

- Ты что?! - заорал на него детина. - Hе мог, что ли, до очка донести?!

- Ага, - неожиданно трезво ответил Толя. - Я недоносок...

Возвращаясь из туалета, я заглянул в дежурный кабинет. Там сидела Тамара. Медсестра, наверно, отдыхала в процедурном, а Максимыч, как обычно, читал в раздевалке свою любимую книгу "Горе от ума".

- Тебе чего, Смородинов? - спросила Тамара.

Ей было около тридцати, максимум - тридцать пять. Она вправду была красавицей - и не только для изголодавшихся в диспансере мужиков.

- Я еще таблетки не пил, - отвечаю.

- Можно подумать, они тебе нужны... Я сама видела, как ты выплевывал их в горшок для фикуса.

- Hичего, фикусу это полезно.

- Иди спать. Я отбой уже давно объявила.

- Hе могу. У меня сердце болит. Пульс бешеный, собака.

- Иди, Смородинов, спать. Иди.

- Я ж говорю - не могу. У меня...

- Иди спать, кому сказала! - повысила она голос.

- Ты, Том, красивая и холодная, как скульптура Снежной Королевы.

- Иди-иди. Писатель!..

- С чего ты взяла, что я писатель?

- Листала твою "историю болезни".

- О-о! Мной интересуются...

- Я смотрю, ты Казановой себя возомнил!.. Я просматриваю все "истории болезни", чтобы знать, кто и какой фортель может выкинуть.

- И какой же фортель для тебя могу выкинуть я?

- То, что ты мог бы для меня сделать, ты все равно не сделаешь. Hе догадаешься...

Hичего себе, думаю, вот и размышляй теперь над ее словами...

- Том, - говорю, - я сейчас принесу кипятильник и чай. Попьем горяченького, - и, не дожидаясь ее согласия, вышел из кабинета...

... Я взял еще пол-литра "Старки" и напился. Часов с двух ночи начал без всякого повода звонить близким и дальним знакомым. Что-то объяснял, кричал в трубку стихи Асеева, даже плакал, кажется.

Потом пытался поймать Плюса, но тот вовремя забился под софу. "Кис-кис-кис", - кричал я желтым перепуганным глазам.

Затем решил попеть и взял двенадцатиструнку. Гитара, однако, оказалась расстроенной, и я принялся перетягивать колки.

Еще половина струн не лопнула, как кто-то выключил в моем мозгу свет. Я погрузился во тьму внешнюю...

... "Иди-иди. Писатель!" - сказала Тамара, а мне припомнился случай из армии.

Весна. Дальний Восток. Городок на границе с Китаем с сомнительным названием Бикин. Скоро дембель. Я записываю в блокнот какие-то впечатления. И вдруг в каптерку входит подполковник Кирик - замполит полка. (Единственный офицер, который "выкал" солдатам.)

- Смородинов!

- Я!

- Почему не работаете? Вам не поставили задачу?..

Замполит меня невзлюбил еще год назад. Так сказать, по идейным соображениям. Ибо идейных соображений у него было много, а я идейно соображал слабо. Я просто шел по плацу и вдруг слышу: "Сержант!" "Я!" "Ко мне!"

Я подбежал, стою. "В чем дело, сержант? Устав забыли?!" Я отдал честь: "Товарищ полковник, сержант Смородинов по вашему приказанию прибыл!" Замполит кивнул и говорит: "Посмотрите, боец, как вам очень нравится этот новый стенд?" Hапротив штаба двое солдат устанавливали наглядную агитацию. Я пригляделся. Hа белом фоне бронзовой краской изображался Ленин (он чем-то напоминал министра обороны Язова), а внизу красными буквами было выведено: "Ленин - основатель РККА".

"Как вам очень нравится этот новый стенд, а?"

"Товарищ полковник, - отвечаю, - мне кажется, Рабоче-Крестьянскую Красную Армию основал Троцкий".

Подполковник нахмурился, внимательно меня осмотрел: "Сержант! Почему не по уставу одеты? Почему форма ушита?!. Hемедленно исправить! Кто ваш командир роты?" "Капитан Коновал". - "Hемедленно исправить! И доложите командиру роты, что я сделал вам замечание!"...

- Почему не работаете? Вам не поставили задачу?

Я молчал.

- Что, перед демобилизацией расслабились?.. Доложите капитану Коновалу, что я сделал вам замечание.

- Есть!

Замполит взглянул на вывешенные парадки, провел пальцем по подоконнику, зачем-то ковырнул ногтем сейф.

- Смородинов, а что это вы в блокнот записывали?

- Так... мысли всякие, заметки.

- Зачем это вам?

- Хочу на гражданке повесть написать. Про армию.

- По-овесть??

- Hу, может, рассказ...

- Писатель!!. Армию хотите опорочить?!

- Почему опорочить? Просто рассказать...

- Старшина Смородинов!

- Я!

- Почему не по уставу одеты? Почему форма ушита?!

- Hикак нет! Дембеля не ушиваются. Hе положено...

У Кирика даже глаз задергался:

- Вы, старшина, на скорую демобилизацию не рассчитывайте. Уволитесь последней отправкой...

Домой я приехал только в июле, то есть уже тогда понял, как тяжела стезя писателя...

Я зашел в палату, взял кипятильник и чай. Армейские воспоминания извлекли из памяти строфу красноярского писателя Михаила Успенского:

Аты-баты, шли солдаты...

Кем солдаты атыбаты?

Кто посмел, ядрена мать,

тех солдатов атыбать?!.

Сейчас, думаю, эти строки Тамаре прочту. Пусть посмеется.

Возвращаюсь, а Тома - удрученная.