Читаем Тамбовский волк полностью

Антонов появился в селе Рудовка в северной части Кирсановского уезда практически в открытую. Чекисты несколько ослабили хватку после расстрела Лощилина, и Антонов не мог этим не воспользоваться. К тому же, у него в Кирсанове остались свои надёжные осведомители, сообщавшие ему о каждом шаге чекистов и нового начальника уездной милиции. С Антоновым был неизменный спутник подобных мероприятий — Иван Ишин, лучший оратор среди местных эсеров, а также верный оруженосец и биограф Дмитрий, младший брат.

Основная масса мужиков была в поле на ржаной уборке. Вдруг в местной церкви зазвонил колокол. Началась суета. Крестьяне не поймут, что случилось. Скорым шагом направились к центральной площади.

— Опять — либо яйца, либо масло, — предположил один, вышагивая по тропке.

— А чего ещё можно ожидать от этих Советов, — согласился другой.

— Да не, мужики, — покачал головой третий. — Глянь-ко на энтих гостей: не то солдаты, не то милиция, не то красноармейцы. Да и к чему набат?

— И то правда, ни на кого не похожи, — кивнул первый, всмотревшись в гостей.

— Видать, что-то не ладно, — снова согласился второй.

Без малого всё село собралось за короткое время. И попробуй не пойти: твой же сосед тебя и погонит. "Идти, так всем! Чем же ты счастливее?" Антонов, сидя в седле, обвёл глазами собравшихся мужиков и баб. У него даже сердце застучало учащённее: все, как на подбор, ладные, уверенные в себе, хотя и немного измученные, очевидно, нередкими визитами продотрядовцев. И таких людей, таких хозяев большевики хотят заставить уважать голодранцев? Да ни в жисть!

— Здорово, мужики! — крикнул Антонов.

— Здорово, коли не шутишь, — ответило ему несколько голосов.

— Коли есть дело к нам, говори скорее, и уходи с богом, — выкрикнули другие. — Работы у нас много, коли не знаешь. Некогда лясы точить.

— Дело у меня к вам, действительно, есть, — Антонов понял, что нужно сразу брать быка за рога. — Но сначала разрешите познакомиться. Меня зовут Антонов. Если кто не знает, ещё недавно я был начальником уездной милиции в Кирсанове.

— Почему был-то? Проворовался, что ль? — рискнул пошутить один из мужиков.

— Да нет, мужики! Большевикам не понравилось, что я заступался перед советами, перед властью за вас, мужиков. Требовал отменить все эти комбеды и продотряды. Вот они меня и прогнали. Даже убить хотели.

Мужики перестали перешёптываться и стали прислушиваться к словам нежданного гостя. Антонов понял, что он зацепил их. Значит, можно переходить и к сути.

— Неужели вам нравится то, что творится сейчас в нашей матушке России?

Антонов замолчал, ожидая хоть какой-нибудь реакции. И дождался.

— Кому ж такое может понравиться? Отродясь такого не было, чтобы голодранцы диктовали нам, что нужно делать!

— И то правда! Батрак хозяину не указ!

— Вот и я говорю, мужики, — заулыбался Антонов. — Пришёл конец нашему терпенью! Перебьём коммунию, освободим Россию! Лучшие земельные участки они отвели под коммуны и совхозы, крестьянство изнывает под бременем непосильных развёрсток. У тебя, трудящийся люд, они выгребали без меры хлеб, не считаясь с твоими нуждами, тащили плуги, сохи, бороны, хомуты, лошадей, корм, отбирали семена...

И тут на площади воцарилась мёртвая тишина. Крестьяне переваривали услышанное. Одним показалось, что они и сами думали именно так, только боялись вслух произносить такие мысли. Другие испугались. Третьи, самые осторожные, подумали: не провокация ли это? Но Антонов, не давая мужикам, как следует, переварить свои слова, продолжал:

— Не робейте, братцы! Ничего, что Россией правят Троцкие да Петерсы! Не надолго их хватит, измотаются, сукины дети. Намылим мы им верёвки! Не справиться Ленину с народом!

Последняя фраза потонула в сочувственном гуле. Рудовка была уже антоновской. Это стало понятно. Нужно было только объяснить мужикам, что делать. А делать особо ничего и не нужно было — только лишь идти на волость и убирать неугодную власть, да выбирать новые Советы, из своих людей, из хозяйских мужиков.

Соседние деревни Васильевка да Никольское поддержали и Антонова, и своих соседей. А вскоре забунтовали сёла Вышенка и Глуховка. Но силы были неравными, да и опыта бунташного у Антонова и у тамбовчан пока ещё не было.

Так Александр Антонов впервые во всеуслышание заявил о себе. Пускай людей у него было раз-два и обчёлся, а оружия у мятежников ещё меньше, пускай это, первое, его восстание продолжалось всего пару дней и было легко подавлено уездными властями (как пожалел Меньшов, что ему не удалось в тот раз сразу поймать Антонова), но он почувствовал, что люд тамбовский лёгок на подъём. Просто чуть-чуть рановато ещё. Пусть коммунисты побольше дров наломают. А он, Антонов, пока кликнет клич по губернии, да начнёт собирать людей. Желающие услышать его — услышат!

Он ушёл в инжавинские леса. Там его мог найти разве что волк или кабан.

42


Брошенные в землю ростки спустя всего неполные несколько дней дали новые всходы. Причём, практически в тех же местах.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги