Тамбовский волк

Со слов бывших сослуживцев Степана, Виктор Семенович узнал, что его друг, который, как оказалось, был неизлечимо болен, застрелился пятнадцатого мая вечером, то есть сразу после их последней встречи.

Почему Степан ничего не сказал мне? И почему я сам не догадался, о чем он думал тогда? – эта мысль привязалась к историку, терзая его тупым чувством вины. – Может быть, мне удалось бы отговорить его?

Ему пришлось поехать на квартиру, в которой еще недавно жил Степан. Когда мужчины напились и стали вспоминать боевые заслуги покойного, историк незаметно уехал домой.

В четверг выпускникам предстояли последние испытания. На экзамене по истории председателем комиссии была Ирина Евгеньевна. Сама она не пришла, но велела ассистенту принести протоколы на подпись, когда все закончится.

Вспомнив об обещании, данном детям, Виктор Семенович разложил билеты по порядку.

– Зачем вы так делаете? – одним из ассистентов историка была молоденькая учительница географии. – Ведь Тамара Петровна это запретила!

– Не бойтесь, она сюда не придет!

Действительно, со вчерашнего дня Тамара Петровна перестала делать Виктору Семеновичу замечания, и всячески старалась обходить его стороной. Было похоже на то, что женщина потеряла всякую надежду призвать к порядку непокорного учителя.

И ладно, баба с возу, кобыле легче! – думал Виктор Семенович. – И без нее проблем хватает….

Слушая ответы школьников, он был невнимателен и резок, часто обрывал детей на полуслове. Сказывалось напряжение, не отпускавшее историка все последние дни.

Почувствовав состояние учителя, испуганные ассистенты безмолвствовали.

К часу дня экзамен закончился. Виктор Семенович не поскупился на итоговые оценки, и все школьники остались довольны.

Географичка вызвалась отнести бумаги в кабинет директора и ассистенты ушли. В кабинете наступила долгожданная тишина.

А что ему делать теперь? – Виктор Семенович тяжело задумался. Идти домой не хотелось, – кто знает, что его там ждет?

Все было плохо. Погруженный в свои невеселые мысли, историк поднял глаза и очень удивился, обнаружив, что он в кабинете не один.

За первой партой тихо сидела Регина. Синеглазая брюнетка была любимой ученицей , она часто заходила к нему в кабинет, задавая различные вопросы. У девушки был быстрый ум и отзывчивый характер, и учитель любил беседовать с ней на различные темы, часто весьма далекие от истории.

В присутствии девушки охватывало необъяснимое: от Регины словно исходили какие-то неведомые науке волны, и во время беседы с ней учитель истории испытывал приятное чувство уюта и умиротворения.

Рослая Регина была старше своих сверстниц, и в свои девятнадцать лет она успела повидать многое. Девушка родилась в Нагорном Карабахе, в смешанной русско-армянской семье. Ее отец погиб, а мать была вынуждена уехать в Москву, к дальним родственникам.

Историк слышал о том, что при смешанных браках часто рождаются здоровые дети, и внешность девушки служила тому примером. Регина умела одеваться и иногда выглядела такой обольстительной, что Виктору Семеновичу было непонятно, почему мальчишки-старшеклассники не замечают этого.

– У вас что-то случилось? – поднявшись с места, спросила Регина.

– Да, у меня неприятности, – общаясь с этой девушкой, Виктор Семенович почти всегда забывал, что он учитель.

– Расскажите мне об этом, и вам сразу станет легче.

– Не могу! Это не для твоих ушей. Может быть как-нибудь потом….

– Когда потом?

А действительно, когда потом? – подумал Виктор Семенович. – Закончился последний экзамен и, скорее всего они с Региной больше никогда не встретятся.

Странно! Раньше, с легкостью идущий по жизни, учитель ни о чем не жалел.

– Как-нибудь потом! – он вздохнул и неопределенно взмахнул рукой.

– А вдруг я смогу вам чем-нибудь помочь? – и девушка непринужденно присела на край учительского стола, оказавшись совсем близко к учителю истории.

Виктор Семенович смешался, не зная как ему отреагировать на неожиданный поступок Регины, – может быть, надо сделать ей замечание?

Конечно, нынешние дети раскованы и позволяют себе разные вольности. Но историку всегда казалось, что эта девушка к их числу не относится, так неужели он будет учить ее правилам поведения?

Господи, какие там замечания, кому? – тоскливо подумал Виктор Семенович, – Регина единственный человек, который ему сочувствует, не гнать же ее!

Тем временем девушка привстала и оправила юбку. Историк невольно отметил это движение.

Присаживаясь на стол во второй раз, она оказалась заметно ближе к Виктору Семеновичу, теперь ее теплое бедро касалось учительского локтя.

Из педагогических соображений Виктору Семеновичу следовало отодвинуться в сторону, но он не сделал этого, ему было приятно ощущать Регину рядом. Все равно она не посмеет зайти дальше, – дверь-то распахнута!

Регина ласково провела ладонью по небритой щеке историка. Виктор Семенович интуитивно посмотрел в сторону выхода, – в замочной скважине запертой двери висели его собственные ключи.