Танатонавты

Танатонавт лег на кресло. Мы действовали как обычно: укрепили датчики, измерили пульс и температуру, накрыли добровольца термоодеялом.

— Готов?

— Готов.

— Готова! — отозвалась Амандина, поднимая видеокамеру.

Хьюго пробормотал молитву, широко перекрестился и тут же начал отсчет, словно хотел как можно быстрее со всем этим покончить:

— Шесть, пять, четыре, три, два, один, пуск!

Поморщившись, словно проглотил горькую пилюлю, он нажал на выключатель.

54. Японская мифология

Японцы называют страну мертвых Ёми. Рассказывают, что бог Идзанаги однажды отправился туда в поисках своей сестры Идзанами, которая была и его женой. Когда он ее там встретил, то стал упрашивать вернуться в мир живых. «О мой муж, почему ты пришел так поздно? — ответила Идзанами. — Я вкусила пищу, приготовленную в стране мертвых, и теперь должна остаться здесь. И все же я хочу попытаться упросить, чтобы меня отпустили. Жди и ни в коем случае не смотри на меня».

Но Идзанаги решил-таки взглянуть на свою сестру-супругу. Нарушив запрет, он взял гребень, вытащил с его помощью зуб изо рта и превратил его в пылающий факел. И тогда он сумел разглядеть Идзанами. Ее глодали черви, в которых превратились восемь богов грома. Охваченный страхом, он бросился прочь, думая, что совершил ошибку, придя туда, где царит ужас и тлен. Разгневанная тем, что он ее покинул, Идзанами послала чудовищ вдогонку за Идзанаги, но тот сумел от них убежать.

Тогда Идзанами ринулась за ним сама. Идзанаги устроил ей ловушку в одной из пещер. Когда оба божества стали произносить формулу развода, Идзанами воскликнула: «Каждый день я буду хватать по тысяче людей твоей страны как плату за твое предательство». — «А я каждый день буду рождать по полторы тысячи», — ответил ей Идзанаги.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

55. Еще десяток

Хьюго так и не вернулся. Он застрял на полпути между Континентом Мертвых и миром живых. Он не умер, но остался в коме, с остановившимся взглядом и почти прямыми линиями энцефалограммы и электрокардиограммы. Он превратился в «овощ», как говорят врачи. Сердце и мозг Хьюго функционировали, но он не мог ни двигаться, ни говорить.

Я добился, чтобы его забрали в службу сопровождения умирающих нашей больницы. Хьюго отвели отдельную палату, а много лет спустя перевезли в Смитсоновский институт в Вашингтоне и поместили в музей смерти, чтобы любой мог видеть, что происходит с тем, кто застревает между двумя мирами.

Когда я думаю о нашей второй попытке, мне кажется, что она вполне могла получиться. В любом случае этот эксперимент оказался очень ценным, потому что помог мне определить правильное соотношение тиопентала и хлорида калия.

Но мы потеряли пятерых добровольцев. Три трупа, дезертир и «овощ». Славно, нечего сказать!

Рауль немедленно вцепился в Меркассьера, чтобы нам дали новых подопытных. Министр снова получил разрешение президента Люсиндера, и начался безжалостный отбор. Нам нужны были приговоренные к пожизненному заключению, а из них те, кто стремился вырваться из тюрьмы. Стремление к самоубийству допускалось, но не слишком сильное. Нам нужны были люди в здравом уме, не наркоманы и не алкоголики.

Особенно важным было вот что. Добровольцы должны были иметь отменное здоровье, чтобы выдержать дозу хлорида калия и отправиться на тот свет в добром здравии.

В один прекрасный день перед нами предстал громила Мартинес, вожак шайки, напавшей когда-то на нас с Раулем. Он нас не узнал. Я вспомнил слова Лао-цзы: «Не пытайся отомстить, если кто-то обидит тебя. Сядь на берегу реки, и вскоре труп врага проплывет мимо тебя».

Мартинес попал в тюрьму из-за какой-то темной истории, связанной с попыткой ограбления. К тому времени он изрядно растолстел и уже не мог бегать так быстро, как его сообщники. Боксировал он хорошо, но на ноги был слабоват. Полицейский, загнавший задыхающегося Мартинеса в угол, был в гораздо лучшей форме. В результате этого ограбления погибли два человека. Суд не нашел никаких смягчающих обстоятельств, и Мартинес получил пожизненный приговор.

Он с блеском прошел отборочные испытания в отряд танатонавтов и рвался принять участие в эксперименте, который мог сделать его знаменитостью. Он верил в свою звезду, позволившую ему выдержать предварительное тестирование, связанное с достаточно высоким риском.

— Знаете, господа врачи, — хвастался Мартинес, — меня ничем не испугаешь!

Действительно, когда они вшестером напали на нас с Раулем, он совершенно не боялся моих слабых кулаков.

Рауль объявил, что ничего не имеет против Мартинеса и считает его отличной кандидатурой. А вот я предпочел бы исключить его из нашего списка. Я слишком хорошо помнил его удары и опасался, что допущу ошибку при расчете дозы. Так просто он бы от меня не ушел. Не в силах более сдерживаться, я его вычеркнул.

Мартинес вопил, что нам нужны только идиоты, что мы лишаем его шанса разбогатеть и прославиться. Он начал оскорблять нас.