Танатонавты

У меня появилось странное чувство. Пусть это и сделали тупицы, но Рауля только что побили. Он не всегда оказывается самым сильным. Только что он проявил абсолютную слабость.

Я вздохнул:

– Что бы ни случилось, ты можешь, как и раньше, рассчитывать на меня в трудную минуту.

В ту же ночь мне снова приснилось, что я лечу в облаках навстречу женщине в белом платье, которая держит в руке череп.

22. Философия Паскаля

Бессмертие души влечет нас столь сильно, задевает столь глубоко, что надо позабыть все эмоции и стать беспристрастным, чтобы понять, что же это такое.

Наш первейший интерес и первейшая задача состоят в том, чтобы пролить свет на то, от чего зависит все наше поведение.

Именно поэтому среди людей, не верящих в бессмертие души, я провожу резкую границу между теми, кто прилагает все силы, чтобы узнать об этом больше, и теми, кто живет, не беспокоясь и не размышляя над этим вообще.

Подобное безразличие к вопросу, который касается их самих, их личности, всего, что в них есть, меня скорее раздражает, чем печалит. Это изумляет и пугает меня: это для меня чудовищно. Я говорю об этом не из благочестивого рвения и набожности. Я слышу противоположное мнение, что такое отношение необходимо в интересах человечества.

Блез Паскаль.Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

23. Поправка

Мне было четырнадцать, когда Рауль впервые сам зашел за мной. Родители разворчались. Во-первых, время было к ужину, а во-вторых, они продолжали считать, что Рауль Разорбак плохо на меня влияет. Но у меня в последнее время были отличные отметки по математике (я списывал у Рауля), и они не решились запретить мне прогулку.

Однако мне было велено вести себя прилично и смотреть в оба. Повязывая мне шарф, отец прошептал, что именно лучшие друзья причиняют самые большие неприятности.

Мать добавила:

– Друг – это тот, чье предательство становится самой большой неожиданностью.

Рауль потащил меня к больнице Святого Людовика. Он только что узнал, что там появилось отделение, куда помещали коматозных больных и тех, кто был при смерти. «Служба сопровождения умирающих» – так оно называлось. Отделение находилось в левом крыле больницы. Я спросил у Рауля, что он хочет там увидеть. Он ответил, что это отличная возможность многое узнать заранее.

– Заранее? Что узнать?

– О смерти, ясное дело!

Идея пробраться в больницу мне не очень понравилась. Там было полно серьезных, взрослых людей, и я сомневался, что они разрешат нам там играть.

Рауль, впрочем, никогда не терялся. Он читал в газетах, что люди, очнувшиеся после комы, рассказывают поразительные истории. Они видели удивительные вещи. Не барки или плюющихся огнем змей, а притягивающий к себе свет.

– Ты говоришь об опыте людей, побывавших на краю смерти, о том, что американцы называют NDE, Near Death Experiences[7]?

– Именно. Про NDE.

Всякий знает, что такое NDE. Тема эта когда-то была в моде, ей было посвящено немало книг и газетных статей. А потом эта мода, как и любая другая, прошла. Не было никаких доказательств, ничего вещественного, просто ряд занимательных историй, понадерганных бог знает откуда.

И что, Рауль верит в подобные сказки?

Мой друг разложил передо мной множество газетных вырезок, и мы встали на колени, чтобы их лучше рассмотреть. Вырезки были не из тех изданий, которые известны своими серьезными расследованиями. Пестрые заголовки, набранные жирным шрифтом, гласили:

«Вояж по ту сторону смерти», «Свидетельство коматозника», «Жизнь после жизни», «Я вернулся, но мне там понравилось», «Смерть и далее со всеми остановками».

Раулю эти слова казались окруженными поэтическим ореолом. Ведь его отец был теперь «по ту сторону смерти».

Рядом со статьями были помещены фотографии с какими-то расплывчатыми аурами или репродукции картин Иеронима Босха.

Рауль подчеркнул желтым фломастером несколько отрывков, которые считал особенно важными: «По результатам исследования, проведенного американским Институтом Гэллапа, восемь миллионов жителей США считают, что пережили NDE», «Опросы в больницах показали: 37 % побывавших в коме уверены, что покидали тело, 23 % видели туннель, а 16 % были подхвачены потоком какого-то “чудесного света”».

Я пожал плечами:

– Не хочу лишать тебя иллюзий, но…

– Что «но»?

– Я однажды попал под машину. Меня швырнуло в воздух, и, падая, я сильно ударился головой. Три часа без сознания. Настоящая кома. Не видел я никакого туннеля, не говоря уже о чудесном свете.

Рауль удивился:

– А что же ты видел?

– Да ничего не видел. Вообще ничего.

Друг уставился на меня, словно я был поражен редкой, неизвестной науке болезнью.

– Ты уверен, что был в коме и ничего не помнишь?

– Уверен.

Рауль задумчиво поскреб подбородок, но затем его лицо прояснилось:

– Я знаю, в чем дело!

Он собрал вырезки, а потом произнес слова, над которыми я долго думал впоследствии:

– Ты ничего не видел потому, что был недостаточно мертв.

24. В стране белых монахов