Танец кружевных балерин

– Мой грех, – сказал он. – Это я их стащил, фактически повторив поступок Клеменса Фалька. На тот момент я ничего не знал про историю с кладом, мне Саша позже уже обо всем рассказала. Просто, приехав на похороны матери, я пришел к Лидии Андреевне в гости. Я не сразу смог это сделать. Мне было стыдно, что я тридцать лет не давал о себе знать. Так уж вышло, что я был последним человеком, с которым Лидия Андреевна общалась перед смертью. Я провел у нее вечер, она поила меня чаем в гостиной, и я смотрел и смотрел на все вокруг, на ту обстановку, в которой прожил больше трех лет. Статуэтки, музыкальная шкатулка, поднос, на котором хозяйка принесла угощение, фарфоровый сервиз – все это так остро напомнило мне о моем детстве, обо всем том, что я не вспоминал много лет, что в меня вселился какой-то дьявол. Я мог ее попросить, но почему-то, когда Лидия Андреевна убирала посуду, просто взял эти статуэтки и засунул в карманы куртки. Я помнил, что их было три, но решил, что третья разбилась. Назавтра я опомнился и поехал обратно, чтобы их вернуть, но застал момент, когда Лидию Андреевну выносили из квартиры на носилках. Я понял, что она умерла, и решил, что ей стало плохо, когда она обнаружила пропажу балерин и поняла, кто именно их украл.

– Саше было так стыдно, что он приезжал к дому снова и снова, – продолжила за его Александра и улыбнулась своему другу нежно-нежно. – И мы с ним встретились именно в тот момент, когда я, ничего не зная о смерти старушки, шла к Лидии Андреевне, полная решимости все-таки рассказать ей о существовании племянницы, а он стоял и смотрел на дом. Мы уехали оттуда вместе, и я рассказала ему историю Клеменса Фалька и Надежды, а также про пуговицу. А он не смог признаться мне в том, что стащил статуэтки, и поэтому не сказал, что Лидия Андреевна умерла.

– Для четы Белокопытовых посыпавшиеся сюрпризы не были приятными. Во-первых, теперь про наличие ценной пуговицы знал еще и Александр Петрович, которого Белокопытов считал конкурентом в полном смысле этого слова. Во-вторых, снова объявился Пауль Майер, успевший повидаться с Лидией Андреевной. Правда, Пауль представился иностранным журналистом, и Кудрявцева отказалась с ним разговаривать, но опасения, что старушка все узнает, все-таки были. В-третьих, некая женщина, представляющаяся Снежаной Зиминой и оказавшаяся соседкой Строгалевых, начала задавать вопросы, свидетельствующие о том, что она в курсе случившегося и ведет непонятное расследование, – добавил Зимин.

– Ирина работает в восьмой школе, – объяснила собравшимся Снежана. – Она сидела в учительской, когда я разговаривала с одной из педагогов, которая помнила Надежду Андреевну, потому что у нее училась. От неожиданности она даже тетради рассыпала, но я не обратила на это внимания, и когда потом встретила Ирину на лестнице вместе с Мариной, подумала, что ее лицо мне знакомо, но, разумеется, не вспомнила.

– Белокопытов нервничал, потому что все его попытки найти нишу в стене, где спрятана статуэтка, оборачивались провалом. В одну из ночей Снежана услышала, как он орудует в квартире, не побоялась спуститься вниз и получила от него по голове. В какой-то момент преступник решил, что Клеменс Фальк перепутал и спрятал балерину не в квартире Строгалевых, а на первом этаже, в магазине, на месте которого сейчас располагается ателье. Вытащив у Снежаны ключи, он проверил и эту версию, однако статуэтки все равно не нашел.

– Кстати, а где же она? – спросил Пауль Майер.

Зимин пожал плечами.

– Понятия не имею. Наши специалисты с разрешения Ирмы Константиновны проверили все стены в квартире Строгалевых. Там нет никаких потайных ниш. Ни в библиотеке, ни в какой-то другой комнате. Скорее всего, судьба изумрудной пуговицы навсегда останется тайной.

– Да и наплевать, – энергично сказала Александра. – Ее настоящие владельцы, Вернер Фальк и Анна Шувалова, и не собирались искать свое сокровище. Саша, которому Надежда Андреевна явно пыталась его оставить, тоже ни на что не претендует, кроме статуэток на память, любопытство господина Майера явно удовлетворено, а жадность моего бывшего мужа будет наказана. Так что эта история заканчивается к полному удовлетворению всех ее участников. Думаю, что Надежда Андреевна и ее сестра были бы тоже вполне довольны.

– Погодите! – воскликнула вдруг Снежана и потерла лоб, за которым изнутри билась, кололась и чесалась какая-то важная мысль. – Погодите, погодите!

– Что? – спросил Зимин, хорошо знающий свою жену. – Что ты опять придумала, Снежинка?

– Я ничего не придумала, – сердито отмахнулась она. – Я вспомнила одну важную деталь, про которую мне сказала Лидия Андреевна, а я совершенно упустила ее из виду. Понимаете, когда Клеменс стащил балерину из старой квартиры Строгалевых, он спрятал ее в единственном месте, к которому у него был доступ в тот момент и куда он мог пробраться в будущем. Он или Надежда. Он замуровал фигурку в той квартире, которую должны были дать семье Андрея Строгалева. Понимаете?

– И что? – спросила Лилия. – Мы и так это знаем. Только в этой квартире фигурки нет.