Танец на Глубине (СИ)

— Селин, — не удосужившись посмотреть ей в лицо, Орелия благосклонно улыбнулась. Де Веспе чуть присела в оскорбительном реверансе «для бедных» и кивнула, рассеянно оглядываясь в попытках понять, куда пропал Константин.

— Орелия, — Селин выдавила в ответ симметричную учтивую улыбку.

— Бедняжка Селин, — пропела Орелия. — Когда мы с Константином наконец поженимся, клянусь, я сделаю всё, чтобы тебе больше не пришлось развлекать гостей в салонах подобным унизительным образом. В самом деле, не из экономии же на настоящих певицах он так нещадно тебя эксплуатирует? Н-да. Князю стоит лучше относиться к своей племяннице. Не бережет он тебя, дорогая, ой, совсем не бережет…

— Дорогая подруга, я до слёз тронута твоей тревогой о моём моральном облике. Однако я нахожу в музицировании и опере истинное наслаждение…

Селин осторожно изучала лицо собеседницы. Могло ли быть такое, что Орелии было что-то известно, чего ей не следовало знать?

— Да-да, я понимаю, каково тебе, милая Селин, — взмахи веера даже не скрывали ядовитую улыбку рыжей бестии, — Твои мотивы вполне прозрачны, можешь мне не рассказывать: перспективы выйти замуж с каждым годом тают. Выгодных партий всё меньше. Теперь вот Константин… Но ты не печалься! Я вот уже даже и не знаю, твоё хм… увлечение может даже привлечь состоятельных ценителей, правда тебе определённо стоит сменить аудиторию: театральные подмостки тебе как раз будут впору… Что? Селин, дорогая, я на полном серьёзе готова за тебя похлопотать, чтобы после смерти тебя похоронили в семейном склепе, а не как этих… паяцев… или как их.

Де Сарде открыла было рот от возмущения и даже набрала воздуха в лёгкие, чтобы возразить нахалке, что всё совсем не так, и вообще…

Но де Веспе уже отослала ей воздушный поцелуй, с сочувствием улыбнулась и, победоносно подняв подбородок, поплыла к беседующей неподалеку компании.

Ошеломленная очередной убийственной наглостью, к которой за годы вынужденной дружбы с Орелией де Веспе, так и не смогла привыкнуть, Селин осталась стоять, досадуя, что ей не пришла в голову достойная фраза для парирования.

***

Утренние солнечные лучи били через витражи, роняя яркие лоскуты на богато убранную кровать с балдахином и трюмо, расписанное золотыми вензелями.

Обнаженная де Сарде сидела в кресле и со сдержанным раздражением покачивала изящной ножкой. Отдельные лучи касались расслабленных платиновых завитков, ниспадающих на её хрупкие бледные плечи, грудь и ключицы. Пальцы теребили и накручивали длинное жемчужное ожерелье, висевшее на шее.

Одеяло на постели зашевелилось. Из-под него послышался густой бархатный голос:

— Милая, иди ко мне.

Мужская рука, с пальцами, сплошь унизанными массивными перстнями, похлопала по шёлковой перине.

— Сегодня очень много дел. Вы не могли забыть, что мне и Константину предстоит отправиться на Тир-Фради, — Селин ухмыльнулась своими маленькими пухлыми губками и едко добавила, — По вашему приказу, дорогой дядюшка.

Одеяло резко откинулось, и из-под него показалась посеребрённая сединой голова князя д’Орсея.

— Обиделась что ли? — он снисходительно улыбнулся в аккуратную бороду и снова поманил её властным жестом.

— С чего бы, — де Сарде саркастически приподняла бровь, — Вы оказываете мне такую честь столько лет… Кхм… Обучаете меня дипломатическому, военному и музыкальному искусству. Восхищаетесь моими успехами, умом, говорите про любовь. А затем отправляете на край географии. Где, кстати, мне вновь предстоит быть далеко не на первых ролях, ведь наместником вы решили назначить Константина…

Клод д’Орсей уселся на постели и вздохнул.

— Милая, это необходимость. Хочу отправить тебя подальше от этого кошмара. Эпидемия малихора достигла апогея. Ты нужна мне там. Кто знает, может тебе удастся найти лекарство? Также ты наверняка наведешь там порядок: уже несколько месяцев, как я не получаю вестей. Совсем уже от рук отбились… И кто лучше тебя присмотрит за этим олухом? И я бы и рад был тебя назначить наместницей, но это навлечет подозрения… Ты же у меня умная девочка, и всё понимаешь…

Действительно. В голове пронеслась вереница последних классов по военной и гражданской дипломатии, логике, казуистике, истории всех пяти фракций, экономике… Помноженные на её личную гиперответственность, дисциплины делали её безупречной дядюшкиной ставкой. Константин будет почивать на лаврах, восседая на троне наместника, а «наводить порядок» в забытой Просветлённым заокеанской колонии придется именно ей. Но всё лучше, чем оставаться тут и делать вид, что такая жизнь её устраивает, — думала Селин, стараясь не уронить свою фальшивую улыбку.

***

Де Орсей-старший вглядывался в голубые глаза Селин, пытаясь разобрать её настроение.

С каждым годом это становилось всё более сложной задачей. Приёмная племянница постигала мир дипломатии и становилась всё более искусной в маскировке своих чувств и истинных намерений.