Танец на раскаленных углях

«Боже, а вдруг… Неужели это Башмачков попытался вести меня из игры таким варварским способом? — внезапно подумала Лина и почувствовала в животе вместо колокольчиков предательский холодок. — А что? Башмачкова нельзя исключать из числа подозреваемых! — подумала она и сама испугалась своей внезапной догадки. — Между прочим, он появился в Болгарии как-то странно, а теперь рассказывает какие-то сомнительные байки про виллу Топалова, — продолжала размышлять Лина. — Кстати сказать, что он вообще тут делает? Может, его роман — это только «крыша»? Какой издатель будет в наши кризисные времена снимать номер второразрядному писателю? И зачем он вообще перебрался в наш отель? Он, конечно, в курсе того, что я интересуюсь гибелью английских туристов. И тоже как-то слишком активно об этом расспрашивает. Может, и Топалов тут замешан? Откуда у него денежки на то, чтобы нас развлекать и содержать этого великовозрастного нахлебника? Неужели они оба — в банде?»

Башмачков покосился на Линину ногу с нескрываемым интересом.

— Так даже лучше! — хохотнул он и осторожно тронул строптивую спутницу за руку. Однако Лина не очень-то вежливо вырвала ее из пальцев Башмачкова.

— Мне не нравится эта история, — сказала она ему почти с вызовом.

— Да ладно, не психуйте, все уже позади, — пробормотал Башмачков с искренним сочувствием в голосе. — И вообще. Такое опасное происшествие должно вам польстить. На кострах обычно сжигали красивых женщин. В них всегда есть что-то колдовское…

— Кое-кому сейчас лучше «рот на замок», как говорят в детском саду, — шикнула на него Лина и вдруг…всхлипнула. Ее бил озноб. Она вдруг ясно поняла, что всего пять минут назад могла обгореть и даже погибнуть здесь, далеко от дома и от любимого мужа, который так беззаветно и порой даже незаслуженно (Лина вспомнила про проклятую «неверную» руку) любит ее. Кто-то непонятный, и от этого еще более страшный, подал ей знак. Предупредил…

— А где же, интересно, ваш хваленый «электрошокер», господин Башмачков? — въедливо поинтересовалась Лина. — Отдыхает в номере? Ах, как некстати! И зачем вы тогда его вообще купили? Между прочим, он сейчас очень бы пригодился. Вот, понюхайте! — ткнула она Башмачкову под нос оборванный лоскут. — Как вам это нравится? Кто-то облил край моего платья ацетоном, пока я, как дурочка, глазела на эти цирковые фокусы… Между прочим, ближе ко мне сейчас были вы…

Лина неожиданно разрыдалась. Ей стало по-настоящему страшно.

— Меня явно хотят убить. Что я им всем сделала! — всхлипывала она, как школьница, размазывая по лицу слезы и грязь обрывком ткани, который по-прежнему судорожно сжимала в руке.

Башмачков растерянно уставился на спутницу. Он искал и не находил слова, которые могли остановить «разведение сырости». Как все мужчины, Башмачков терпеть не мог женские слезы. Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, и растерянно молчал. Наконец, опомнился, накинул на спутницу свою испачканную куртку, прикрывшую обнаженную ногу Лины, и повел даму к столику, за которым и вправду мирно дремал одинокий Топалов.

— Ну что, друзья мои, довольны? — поинтересовался издатель, глядя на своих гостей затуманившимися глазами. — Шоу удалось?

— Вполне. Впечатлений даже больше, чем обещано, — проворчала Лина. — Например, сожжение меня на костре нестинаров. Мне кажется, это был не экспромт… Интересно, кто этот Великий инквизитор и куда он скрылся? Уж не вы ли, господин Топалов, «заказали» меня, как сейчас принято говорить в Москве.

Тут бравада оставила ее, и, запинаясь и всхлипывая, Лина рассказала Топалову обо всем, случилось десять минут назад.

К ее удивлению, собеседник и ухом не повел. Пусть бы он удивился или возмутился! Или хотя бы пообещал сообщить охране этого развлекательного центра о происшествии. Словно она только что поведала ему не о «черной «метке», которую ей предъявил неизвестный, а о бенгальских огнях на детском утреннике.

— Да ладно, ребятки, не парьтесь! Уверен, это просто банальное недоразумение, — пробурчал Топалов, с трудом подавляя зевоту. — Или, может быть, чья-то глупая неосторожность. Ну, «на крайняк», мелкое хулиганство. Впрочем, даже если и имел место злой умысел, сейчас в темноте, в этой толпе вы никого уже не найдете и «ужасную и стрррашную» загадку ни за что не отгадаете. Что касается нас с Башмачковым, то какой нам смысл вас тут прикончить столь экзотическим способом? Если бы вы хотя бы писали готические романы… Ну, тогда — да. Тогда — не спорю. В этом случае, возможно, коварный и жестокий Башмачков захотел бы избавиться от вас как от опасной конкурентки. А так … Вы же работаете на разных «делянках», ребята! В общем, предлагаю вам, друзья мои, помириться и бодренько-шустренько двинуть к машине. Предупреждаю: сейчас начнут разъезжаться туристические автобусы, и пробки на здешней горной дороге станут такими же ужасными, как у вас в Москве…

Лина не знает, что и думать…