Танец с клинком

Огненные росчерки неуправляемых ракетных снарядов ярко выделялись на фоне серого хмурого неба. Полосы жёлтого пламени описали крутую дугу, протянувшись от левого берега Томмы к правому. Рабочие кварталы нанесли артиллерийский удар по окраине квартала аристократов.

– Щиты! – взревел Кононов, растягивая перед собой лазурную мыльную плёнку стихийной защиты. – Всем в укрытие!

Три РСЗО системы «Ураган» обрушили на поместье Хаттори всю возможную мощь залпа – сорок восемь снарядов, начинённых взрывчаткой и гранёной шрапнелью.

Выставленные нами «щиты» таяли на глазах: бутоны взрывов рвали энергетическую защиту в клочья, проделывая зияющие дыры. Смертоносная шрапнель прошибала даже лёгкие МПД, рвала сталь, композит и человеческую плоть, разбрызгивая кровь и внутренности. Неподвижно застыл продырявленный в нескольких местах Савелий, тихо скулили от боли братья Харальдсоны, смертельно побледнела раненая Мэйли, истекая кровью из пробитого плеча. Боеголовки сыпались на нас одна за другой, и если бы не драконы, сумевшие перехватить часть ракет, нам пришлось бы совсем худо.

– Подвиги отменяются… – проронил я, когда ужас залпа закончился.

Внутренний двор поместья, художественно заваленный трупами, украшали новые воронки и стонущие тела раненых. Звуки боя за оградой стихли: участвующие стороны, впечатлённые залпом РСЗО, разошлись, выгадав время на передышку и принятие решения.

– Кто бы мог подумать, что всё закончится вот так? – подозрительно жизнерадостно спросил Лёха, усаживаясь на землю рядом со мной.

Истрёпанный в клочья мундир только прибавлял ему шарма, превратив в харизматичного оборванца. Казалось, он вот-вот возвестит о всесокрушающей силе любви и начнёт проповедовать, а может, и изречёт пару смутных пророчеств.

– Как ни прискорбно, мы проигрываем, – сказал я, смотря на парящих в небе драконов.

Они вытягивали из меня практически всю энергию. Эта битва надолго останется в памяти людей.

– Преимущества классического домашнего образования очевидны, – заявил рыжий. – Ты хватаешь знания кусками, как голодный зверь, и только те, что нужны тебе в обозримом будущем. Расслабься. На сегодня война…

Его слова потонули в гуле рокочущих вертолётных винтов. Над поместьем на бреющем полёте промчалось звено Ми-24Н. «Ночные охотники» огрызнулись огнём из всех стволов, поливая моих врагов ливнем свинца, и выпустили по нескольку ракет.

Усилием воли удержав драконов от атаки, я с расширенными глазами смотрел на то, как вертолёты со снежинками на бортах методично и хладнокровно разгоняют остатки вражеской пехоты.

– Что за?!.

– Вендетта запрещает использовать военную технику. Исключение только для бронетранспортёров и машин. Никаких артустановок, кроме как в периметре обороны, – пояснил Алексей, не скрывая торжествующей улыбки. – Им tryndets. Князь Морозов…

– Гарант соблюдения правил. А нам просто повезло, – выдохнул я, завалившись на спину, и улыбнулся, услышав точно такой же выдох от дедушки. – Жизнь налаживается?

– Это не точно. Но до следующего рассвета, наверное, доживём, – философски пожал плечами Лёха. – Там дом обрушился. Поможешь откопать моих девочек?

Эпилог

Сибирск ликовал три дня.

Вендетта роду Хаттори окончилась раньше отведённого срока: нарушив священные правила «благородной войны» Обуховы, Платовы и Шереметевы утратили своё право. Клятвопреступление – страшный грех. Князь Константин Ильич самолично взимал виру с семей, отрёкшихся от своей крови.

Война окончилась, и город ликовал, встречая наступающую весну и зализывая полученные раны. На его улицах царили мир, веселье и беспричинный смех. Тем более что у города отыскался прекрасный повод для праздника – сразу две свадьбы владетельного князя Леонарда Хаттори. Влиятельный и богатый жених изрядно потряс мошной, взяв на вооружение метод своего первого тестя.

Теодор Бладштайнер и вовсе закатил неприличную пьянку вместе с Сяолуном Во Шин Во: во время вендетты эти двое успели сдружиться и всерьёз подумывали атаковать блокировавшие их силы княжества. К пьянствующим аристо, в нарушение всех правил приличия, присоединился и старший опричник Сибирска.

По вечерам на городские площади выкатывали винные бочки и выходили десятки оплаченных музыкантов. А в дома тех, в чьей жизни нет места радости, например, из-за болезней близких, стучались участливые и вежливые люди в деловых костюмах. Увы, далеко не во все: слишком много горя люди держат в себе, да и возможности юного князя были небезграничны. Но после визитов людей рода Хаттори горя становилось значительно меньше, а искренней радости от маленьких чудес немного больше. Князь Леонард любил этот город. А город – это люди.

Правителю сибирской столицы даже пришлось немного посоревноваться с гостем в щедрости и заботе о подданных. Такие игры аристократов приятно успокаивали простых граждан, задвигая недавние ужасы и вселяя надежду в лучшее.