Танец с клинком

Впрочем, было бы странно, если бы сотрудница Имперской службы безопасности не обладала столь необходимым в своей работе навыком. Она умела слушать и задавать правильные уточняющие вопросы, нисколько не сбивая темп повествования и не давая ему отклониться от основной темы до тех пор, пока я не закончил. И даже тогда, в наступившей тишине, её глаза по-прежнему излучали тепло и… понимание.

– Мемуары ронина из рода Хаттори были довольно увлекательными. Нашим детям будет что почитать на досуге, – слегка иронично протянула Алекса, удобно устраиваясь на моих бёдрах в позе наездницы и лёгким толчком опрокидывая меня на спину. – И я только теперь понимаю, во что ты меня втянул, Кен. Или мне называть тебя по-прежнему?

Мягкость кровати слегка примирила меня с доминированием женщины. Поглаживая её ноги, я зачарованно наблюдал за тем, как Алекса распускает сложный узел пояса, и отреагировал на вопрос с небольшим запозданием:

– Обещание жизни – одна из традиций древнего Ниппона. Имя брата стало моим с того самого дня. Это единственное, что тебя сейчас волнует?

– В Российской империи тебя могли бы привлечь к суду чести. Как самозванца, – нахмурилась Алекса. – Законы Островной империи мне неизвестны, но на душе всё равно неспокойно.

– Воин – это сердце меча. – Процитировав послание императора, я продолжил любоваться невестой и, заметив на её лице непонимание, тяжело вздохнул. – Трудности перевода и разница менталитетов. Вот если б ты была японкой…

– Объясни, а не умничай! – обиженно заявила девушка, избавившись от одежды и соскальзывая мне под бок. – Опять что-то мудрёное и философское?

– Как раз напротив. Его величество изволил сказать всё прямым текстом. В Имперской канцелярии собрана информация обо всех аристократах Японии. Обо всех, живых и мёртвых. Моё имя появилось в её списках сразу после наречения. Так же, как и отречение от права наследования, подписанное мной в семь лет по настоянию отца.

– Значит, ты…

– Всё верно, – согласился я, прижимая Алексу к себе и плавно проваливаясь в сон, – самозванец… Ты же не арестуешь меня?

* * *

За недолгое время на посту главы рода мне довелось твёрдо уяснить самое главное для любого руководителя: отсутствие начальника на посту легко нивелируется правильно подобранным и хорошо обученным персоналом. Убедиться в этом я смог на утро следующего дня: на восстановление организму потребовались почти сутки сна.

Разбудил меня тонкий и сладкий аромат выпечки. Его щекочущие касания раздразнили обоняние флёром ванили и шоколада. Следом взбунтовались вкусовые рецепторы. Желудок протестующе забурчал, безапелляционно выдергивая меня из сна. Лениво приоткрыв глаза, я обнаружил себя лежащим в постели и заботливо укутанным в одеяло. По телу разливалась приятная нега, а тяжёлое одеяло, практически пригвоздившее меня к кровати, на корню пресекало любые мысли о том, чтобы встать. Но запахи из кухни не оставили ловушке ни малейшего шанса.

С неохотой усевшись на постели, я громогласно зевнул и потянулся, прислушиваясь к ощущениям тела. И незамедлительно нырнул в транс, чтобы оценить состояние энергетики.

Бой на арене и последовавшие за ним события значительно перенапрягли «выплавленные» мной меридианы духовного тела. Перенапрягли и подхлестнули к бурному росту. Разглядывая образовавшиеся ответвления от основных «рек ци», я удовлетворённо улыбнулся: энергетика уже превосходила мои ожидания, и в ближайшее время способности к манипуляции бахиром должны будут совершить очередной качественный скачок. Небольшой, практически незаметный, но именно из малого складывается великое.

Вот только воспоминание о тёмном духе омрачило радостное настроение…

– Лежебока! Завтрак на кухне! – крикнула Алекса, выглядывая из той комнаты, где я жил с самого приезда в Россию. – У меня видеоконференция с Москвой через пять минут. Это максимум на час. Дождись меня. Понял?!

Улыбнувшись ей и послушно кивнув, я вновь завалился на кровать, радуясь кратким мгновениям покоя и умиротворения. Нахлынувшее ощущение ассоциировалось с детством моего брата – временем, когда он чувствовал любовь и заботу. Вот только ЭТО ощущение принадлежало мне. И я собирался вдоволь им насладиться.

Блюдце с горкой круассанов, начинённых шоколадом, чашка крепчайшего эспрессо… Типичный европейский завтрак. Всё в нём противоречило вкусам моей родины. Но у меня это постепенно входило в привычку. В большинстве своём японцы довольно прохладно относятся к европейской выпечке, как и к кухне в целом. И мне всё чаще казалось, что они многое теряют.

– Ммм… Умпф… – извиняющимся тоном пробурчал я, глядя в дисплей своего ноутбука и отчаянно жестикулируя надкушенным круассаном. – Прошу прощения, командор Браво. Они буквально требовали, чтобы я их съел!