Танец сакур

— Я хочу, чтобы ты уехала из Москвы. В какой-нибудь маленький город, маленький дорогой город, в Баден или Лихтенштейн.

— Алексей, ты сошел с ума! — Лиза все-таки повысила на него голос. — Я не могу уехать из Москвы, у меня здесь дела и обязательства. Тем более в такое захолустье! Ты вообще видел хоть одного человека, который хотя бы просто был в этом твоем Лихтенштейне?

Алексей улыбнулся, хоть и против своей воли. Сильный ветер и дождь, врывавшиеся в распахнутое окно проясняли мысли и хоть немного очищали душу.

— Я был в Лихтенштейне, и ты не раз видела меня, — он продолжал улыбаться, Лиза почувствовала эту улыбку и медленно опустилась на диван — пережить разговор со злым Корниловым было куда проще. — Пойми, это вопрос не моих желаний. Очевидно, обеспечить безопасность в маленьком, почти закрытом городе куда проще, чем в Москве. Сколько мне еще будет везти: сначала самолет, в котором должны были лететь мама с Мариной, потом эта твоя плита, — Корнилов устало вздохнул, и это почти сломило Лизу. Сколько потерь он может пережить? Чужой, озлобленный человек, отец ее ребенка.

— Белладжио, озеро Комо. Крошечный и очень дорогой город, я поеду туда, — Лиза решила, что это лучший вариант — провести несколько недель в окружении замерших в межсезонье прекрасных и суровых Альп, снова сходить в тот магазин, торговавший кружевами, поблагодарить старушку. Да и к тому же, она сможет сколько угодно ездить в Милан и даже слетать в Париж.

— Хорошо. Василий Петрович все решит, — отрывисто сказал Алексей, немного подумав, и отключил телефон, а Лиза еще долго слушала тишину, в которой совсем недавно звучало его дыхание.

Корнилов закрыл окно — слишком много дождя и шума за один вечер и одну ночь, слишком много новостей. Циничное предательство Саюри, ложь как образ жизни, как вторая кожа. Жуткая смерть, уготованная Лизе, ее нежный, чуть дрожащий голос в телефонной трубке, желание встретиться с ним — зачем?

Сначала Алексей думал, что Сюнкити совершил глупость, показав ему истинное лицо дочери. Храня в памяти прежний, придуманный им самим образ Саюри, Корнилов был обречен страдать от чувства вины всю свою жизни. Теперь же, зная ее, как циничную, алчную и бессердечную женщину, дочь своего отца, Алексей испытывал сожаление и злость — на нее и на самого себя, поддавшегося на обман. Но после событий в Лизиной квартире вся подлость замысла Сюнкити становилась понятной: сначала показать, какой была в действительности Саюри, а потом в обмен на ее жизнь забрать жизнь Лизы, а потом еще и матери, и сестры Алексея — заплатить бриллиантами за потерю жалкой подделки.

Глава 23

Некоторые идеи все же лучше оставлять нереализованными, да, именно так!

Красивая женщина в его постели, эффектная, яркая, умная, немного эгоистка, конечно, стерва. Правильное тело, точеные черты лица, короткие светлые волосы, чтобы были видны бриллианты Graff в маленьких ушках. Партнер одной из лучших юридических фирм этого города, экспортирующего правосудие по всему миру, мама милой семилетней девчонки, с радостью всем рассказывающей, что ее мама — профессор. Женщина, жестко руководящая разнонациональной толпой юристов, выигравшая для Корниловых процесс, после которого казалось вполне разумным обсудить некоторые детали с ней лично, а затем чуть более лично, еще и еще. Непрофессионально? Отнюдь, ведь дела завершены, счета оплачены и они просто свободные женщина и мужчина.

Настя — имя, совершенно не подходящее ей. Легкий акцент в русской речи, дымка разочарования в глазах, правильный секс, как по нотам. Все не то, абсолютно не то!

Третья сигарета за ночь, третий бокал виски. Курить на кухне, странно, как в старом советском кино. Кухня дальше всего от спальни, где спит Настя.

Настя все-таки лучше, чем та милая китаянка, с которой он провел пару дней в Сингапуре. А что в ту жуткую ночь в Киото, когда он узнал, что едва не потерял Лизу, после того, как услышал ее надломленный голос, казалось, что нет ничего лучше, чем вернуться к прежнему образу жизни — свободного мужчины, показать, что Лиза ничего для него не значит, что он вычеркнул ее из своей жизни. Конечно, не только так Корнилов защищал Лизу, он принял самые жесткие меры в отношении своей службы безопасности, которая не заслуживала даже этого названия. Несчастье не произошло по счастливой случайности, опять. Но больше это не повторится, хотя едва ли в чем-то можно быть уверенным на сто процентов или хотя бы на пятьдесят. В конце концов, если бы всегда охрана работала так, как нужно, не было бы заказных убийств и страшных смертей.

Лиза в Белладжио, совсем не далеко от Лондона, не так, как от Токио до Москвы. Лиза, которую он старательно вычеркивает из своей памяти, но так и не вычеркнет до конца, хотя и перестал читать все эти бесконечные отчеты о ее жизни по минутам, по часам, строго заявив, что не желает знать о Елизавете Максимовне ничего.