Танец сакур

Лиза отчаянно опаздывала в чайный дом, она приехала за десять минут до времени, оговоренного Алексеем, бросила машину перед входом и уже почти вошла внутрь, когда сообразила, что Корнилов узнает ее автомобиль и разоблачит весь этот маскарад. Ей пришлось вернуться и припарковаться подальше от дома, в лабиринте аллей, которые окружали загородный клуб. Лиза бежала к домику, когда яркий свет фар осветил дорогу прямо перед ней, она шагнула в тень деревьев и увидела, как перед крыльцом чайного дома остановился Cadillac Escalade Корнилова, он вышел из машины и оглянулся — в какой-то момент Лизе показалось, что взгляд мужчины замер на ней, но потом он безразлично отвернулся и вошел внутрь. Алексей был рядом, и она без яркого кимоно гейши чувствовала себя обнаженной, в другие дни наряд, яркий грим отделяли Лизу от той роли, которую она играла, делали все ненастоящим, но сейчас, стоя под деревом в своем привычном облике, она еще острее ощущала всю подлость того, что совершала. Дрожа от холода и закравшегося в душу страха, девушка пробежала к дому и вошла в заднюю дверь. Прическу — высокий пучок — она сделала еще перед приездом к Кате, в маленькой холодной комнате Лиза умелыми движениями, словно делала это каждый день, нанесла макияж, надела кимоно, коротко вздохнула и шагнула навстречу Алексею.

Он стоял в углу комнаты и медленными движениями ворошил угольки в камине, стилизованном под японский очаг, широкоплечая мужская фигура на фоне разгорающегося огня. В лизиной памяти некстати мелькнула сцена семилетней давности: поздней декабрьской ночью или уже ранним утром голый Алексей выбрался из постели, в которой так здорово проводил время с Лизой, и отправился разводить огонь в камине — в квартире было холодно, уезжая в очередную командировку, он зачем-то отключил батареи. Это воспоминание принесло ей не злость, как раньше, а грусть.

— Ты опаздываешь, — с угрозой произнес Корнилов, поворачиваясь к девушке. Лиза покорно наклонила голову, признавая свою вину, а, когда подняла ее, удивилась — Алексей словно постарел за те две недели, что она не видела его.

— Простите меня, мой господин, — только и смогла сказать Лиза.

— Прощаю, — буркнул Алексей и шагнул по направлению к ней. При виде девушки его охватывала целая буря желаний: хотелось ласкать ее, разговаривать с ней, касаться ее нежного тела, погружаться в него и забывать свою боль. Кейко была ненастоящей, — твердил себе Корнилов, и поэтому не рождала воспоминания о Саюри, она не требовала чувств и эмоций, она была даже не заменой умершей девушки, а так… фальшивкой, суррогатом. Но почему же эта фальшивка так притягивала к себе?

— Зачем ты убираешь волосы? — тихо спросил он, наклоняясь к Лизе и касаясь рукой ее нежной шеи, — девушка вздрогнула от прикосновения, как от обжигающего удара.

— Такова традиция, мой господин, — прошептала она.

— К черту традиции! — повысил голос Корнилов и резким движением вытащил шпильки из пучка, блестящие волосы темной массой рассыпались по спине. Сейчас он меня узнает, — с испугом подумала Лиза. Стараясь не допустить у Алексея даже мысли о своем сходстве с Кейко, при встречах с ним она всегда носила волосы распущенными или заплетала их в небрежную косу. Девушка и желала этого узнавания, и боялась его, казалось невероятным, что после нескольких встреч Алексей не видел в ней Кейко и не видел в Кейко ее. Она сама узнала бы Алексея при любых обстоятельствах и в любом обличье, но то, что мужчина не узнавал ее, было лишь еще одним штрихом к портрету его равнодушия.

Мужчина медленно перебирал ее волосы, пропуская шелковистые пряди между своих пальцев, этими движениями он ласкал и себя, и ее. Лиза замерла в ожидании, все ее существо рвалось навстречу Алексею, ей так хотелось сбросить маску чужой продажной женщины и оказаться перед ним самой собой — девушкой, которую он знал 7 лет назад, и женщиной, с которой познакомился совсем недавно. Разумная часть ее сознания понимала — ни о каких признаниях не может быть и речи, возможен только этот вечер, эта ночь… Постепенно Лиза расслабилась и, словно что-то решив сама для себя, подалась навстречу Алексею, слегка тряхнула головой, откинув волосы назад и заставив его приблизиться к ней, — теперь она ощущала его дыхание на своих щеках и видела мрачные огоньки, горевшие в глазах мужчины.

— Что вы имеет против традиций, господин? — прошептала Лиза, расстегивая пуговицы его рубашки, скользнула ладонями по груди, заставив Алексея сделать резкий судорожный вдох.

— Они приносят боль и разочарование, — мрачно ответил Корнилов и закрыл ее рот своими губами, словно заставляя замолчать, но Лиза не желала быть бессловесной пешкой, она слегка отвернулась и горячий жадный поцелуй Алексея пришелся на ее шею, нежную кожу заколола грубая мужская щетина и мурашки побежали по телу девушки от восторга, замешанного на желании и страхе.