Танец сакур

— Да, неплохая, — безразлично ответила Марина, с легким осуждением глядя на брата и Лизу. — Ну, я пошла к маме на пляж.

— Прямо не дом, а проходной двор, проворчал Корнилов, обнимая Лизу. — Я уже и забыл, каково быть в кругу семьи. — Он слегка наклонил ее голову, приблизив к своему лицу, и скользнул поцелуем по нежным губам. — Есть идея, если ты не фанатка загара, едем в Гибралтар, отсюда меньше 50 километров. Погуляем там, пообедаем.

— Гибралтар, я даже не знала, что есть такой город, — удивилась Лиза.

— Есть, причем даже не город, а самостоятельная английская территория, я тебе все там покажу. У них даже собственный аэропорт есть. Мы там как-то садились, когда в Малаге не давали посадку.

— Едем, мне нужно минут 10, чтобы собраться, — сказала Лиза и вот они уже подъезжали к Гибралтару. Впереди показалась так называемая граница, небольшая будка с английским флагом, которую они легко миновали и влились в шумный поток машин, двигавшихся по узкой Мэйн Стрит. Лиза с восторгом смотрела по сторонам, она бывала во многих городах мира, но крошечное государства на безжизненных скалах поразило ее.

— Даже не верится, что Испания в нескольких минутах езды отсюда, — сказала Лиза, глядя на традиционный лондонский почтовый ящик и полицейского в британской форме.

— Да уж, — улыбнулся Алексей, — Вездесущие британцы. А, знаешь, Гибралтар — это единственное место в Европе, где водятся обезьяны. Есть даже легенда, пока в Гибралтаре остаются обезьяны, эта территория не достанется Испании. Во время второй мировой войны этих обезьян охраняли как зеницу ока.

— А еще говорят, живем в просвещенный век, — усмехнулась Лиза.

Этот день так и прошел в неспешных прогулках, разговорах об истории, культуре, но только не о личном, в теплых касаниях и поцелуях, сначала совсем легких, а позже все более и более горячих, почти обжигающих и кожу, и мысли.

В лучах закатного солнца они ужинали в старинной таверне почти на вершине скалы, через пролив нескончаемым потоком шли корабли, на кафедральном соборе сладко и грустно звонили колокола. Лизе хотелось, чтобы время остановилось навсегда, чтобы они с Алексеем так и остались оторванными от всего мира: он и она, мужчина и женщина, никакого прошлого, никаких ошибок, боли и обязательств. Ее рука лежала в его, он гладил ее запястье, лаская и дразня. Лиза маленькими глотками пила терпкое красное вино, наслаждаясь уже почти забытым ощущением счастья.

— Как ты смотришь на то, чтобы остаться ночевать здесь? — как будто невзначай спросил Алексей.

— Положительно, — довольно улыбнулась Лиза. Ей совсем не хотелось возвращаться в дом родителей Корнилова, надевать маску светской девушки, вести приятные, но такие ненужные разговоры.

Они быстро расплатились и вышли из таверны, а спустя пять минут уже входили в самую необычную гостиницу, в какой только доводилось бывать Лизе. В одной из башен старой крепости расположились роскошные апартаменты с обстановкой лучшего парижского отеля и с головокружительным видом на пролив и сияющий маяк вдалеке. Едва войдя внутрь в сопровождении чопорного британского дворецкого, Лиза поняла, что Алексей запланировал эту ночь в Гибралтаре задолго до того, как спросил ее согласия за ужином, но ее не огорчала эта самонадеянность, наоборот, она была ей даже рада.

Догорающий вечер и звездная ночь — всё слилось в единый поток страсти и нежности, яростного стремления друг к другу и осторожного узнавания желаний и тайн.

Едва Лиза и Алексей остались одни, на нее напала апатия и неловкость, девушка подошла к окну и невидящим взглядом уставилась вдаль. Не прошло и пары секунд, как она ощутила на плечах тяжелые мужские руки. Лиза инстинктивно сделала шаг назад, чтобы быть еще ближе, тесно прижавшись своим телом к его. Она почувствовала, как с ее плеча упала бретелька сарафана и сама стянула вторую, теплые губы, чуть шершавый от щетины подбородок — ощущения были обострены до предела. Лиза развернулась лицом к Алексею, встала на носочки, стремясь коснуться своими губами его. Он расстегнул молнию на платье, и Лиза вышла из него, переступив через лужицу яркого шелка. Она стояла в прозрачных золотистых стрингах и золотых босоножках, как у гречанки из мифов из далекого детства. Вот только детского в ее облике не было ничего. Мягкий свет догорающего солнца ласкал нежную кожу, окутывая почти золотым ореолом. Алексей скинул футболку и брюки и одним движением опрокинул девушку на кровать. Ему хотелось осыпать лизино тело поцелуями, оставляя на нем собственнические метки, сжимать в объятиях и яростно доказывать свое право быть рядом с ней, в ней, так глубоко и близко, как не удавалось никому другому. На секунду он вспомнил, к чему его желание привело в прошлый раз, но отогнал эти мысли, позволив себе хотя бы на одну ночь отрешиться от всего, что было прежде.