Танец стали в пустоте

— Ты не подумал, что профессиональные убийцы, работающие за деньги не смогут повлиять на происходящее?

Торвальд вопросительно и одновременно насмешливо поднял бровь.

По сути, ему было почти наплевать на людей потерянных в этой операции. Он не был бесчувственным человеком, который считал людей лишь разменным ресурсом. Нет. Просто он был практичным. Эти люди положили свою жизнь на алтарь свободы, ради которой они сражались и каждый из них станет мучеником, который погиб во славу их дела. Они горели желанием сделать что-то великое, что-то такое, что обессмертит их имена и Торвальд был рад предоставить им такую возможность. Тем более, что резонанс от случившегося стоил любых жертв. Особенно, если эти жертвы были столь… незначительны.

— В любом случае, они лишь собаки, которые послушно бросаются в ту сторону, куда указывает рука, сжимающая кость. Они, не более чем временная помеха.

Франциско опустился в кресло перед ним и сокрушённо уронил лицо в ладони.

— Я… я никогда не думал… Не думал, что это может быть настолько ужасно… я…

— Даже не думай сомневаться в том, что ты совершил и в правильности своих действий, Франциско, — Торвальд наклонился к нему и по отцовски положил руку на плечо. — Твой отец, это совокупность всего того, с чем мы боремся. Он продажный политик, который хочет наложить руки на окружающие его миры, чтобы безраздельно править в них. Посмотри. Твой отец был и остаётся губернатором Фолкрика, а уже протянул свои руки к системам Иксипса и Лабертона. А теперь, он решил прийти и в наш мир. В мир, который уже однажды пострадал от тирании Союза. Вспомни семнадцатое февраля. Сколько людей отдали свои жизни из-за жестокости местных управленцев, когда они почувствовали, что власть может ускользнуть из их рук!

— Я…

— Ты младший сын своего отца, Франциско. Ты верой и правдой служил ему всю свою жизнь. И что он сделал для тебя? Назначил марионеточным губернатором, решения за которого в тайне принимают другие. Те, кто действительно служит твоему отцу.

Это были тяжёлые слова. Но от того не менее правдивые. Франциско так радовался, когда отец отдал под его контроль систему Иксипса с её промышленными мощностями, богатыми залежами металлов и минералов. Он так страстно хотел продемонстрировать отцу, что тот в нём не ошибся, что с головой окунулся в работу. Он не покидал свой кабинет сутками на пролёт, принимая решения и составляя планы развития системы, вместе с командой опытнейших администраторов и руководителей, которую отец помог ему подобрать. Он так гордился теми успехами, которых смог достичь за пять лет.

Но со временем, он начал замечать, что многие из его решений и планов, практически не приводятся в исполнение. А ещё, он обнаружил огромное количество своих подписей на документах, которые никогда в жизни не видел в глаза. Практически весь административный аппарат, который его отец прислал вместе с ним для управления системой, без его ведома приводил в жизнь планы, о которых Франциско не знал, и управлял этой системой, самостоятельно принимая решения, практически без его ведома. А большая часть его личных инициатив, которые он продвигал и с которыми его администраторы и руководители соглашались, либо ложились под сукно, либо по-тихому задвигались на задний план.

А у него было слишком много работы, чтобы он мог контролировать каждую мелочь. Он просто не знал, что превратился в одну из говорящих голов с экрана, не имеющую реальной власти, как таковой.

И это в то время, когда отец восхвалял его старшего брата, который практически в одиночку руководил столичной системой Фолкрик и радовал их отца. Франциско медленно съёживался, исчезал в тени брата.

А потом, во время одного из своих визитов на Абрегадо-3 полтора года назад, он познакомился с Торвальдом. Человеком со стальным характером и несгибаемой волей. Он был поражён его харизмой и тем, какие жертвы понёс этот человек. В тот самый, злополучный день, семнадцатого февраля, погибли его жена и двое маленьких детей. Они не были среди митингующих, просто оказались рядом, в неподходящее время и в неподходящем месте. И когда началась стрельба, а обезумевшие люди под властью паники и страха побежали…

Их растоптали насмерть… Они стали лишь ещё тремя строчками в длинном списке из семнадцати тысяч четырёхсот девяти имён. Торвальду потребовался почти месяц, чтобы узнать точное число погибших в тот день.

— Послушай, Франциско. Ты куда более достоин, чтобы занять место своего отца. Ты веришь в свободу и не похож на своих отца и брата, для которых важны лишь финансовые отчёты, приумножающие их богатство. Твой отец ни во что не ставил тебя. Но теперь, ты можешь всё изменить. Нам нужен лишь ещё один шанс. Ещё одна попытка и обещаю тебе, мы добьёмся успеха. И тогда всё измениться.

Его пальцы сильнее сжали плечо молодого человека, сидящего перед ним.

— Да, — прошептал тот. — И тогда всё изменится.

— Да. Главное, если перед нами откроется новая возможность, то мы должны заранее узнать о ней. Ты понимаешь?