Танец стихий

Камы испуганно подпрыгнули и, мгновенно вскарабкавшись по лестнице, исчезли в люке. Я встала и снисходительно пнула морнея в ту же сторону. Гориллу дважды не надо было упрашивать: он по-пластунски пополз в сторону лестницы, но увидев, что камы ее торопливо вытаскивают, рванул так, что, мне показалось: сейчас взлетит! Но тот только лишь подпрыгнул, схватил лестницу, попутно свалив вниз одного из торговцев, и профессиональным матросом залез наверх. Лестницу вытащил он же, судя по тому, что на ней, словно на крючке червяк, болтался выпавший торговец.

– Ух ты, – валл уважительно покачал головой. – Даже я так бы не смог. Это магия?

– Это энергия, – хмыкнула я, отряхивая руки и снова прицепляя крылья. – Просто правильное направление ци через центр своего тела и тела спарринг-партнера.

– Чо? – мохнатое лицо валла вытянулось, я пожала плечами, смысл сейчас все это объяснять?

– Так ты каратистка! – восхищенно воскликнула Вера.

– Скорее, айкидоистка, – рассмеялась я такому энтузиазму девушки: думаю, она была бы в меньшем восторге, если бы я на самом деле владела магией всех стихий. – Хотя, на каратэ с друзьями тоже ходила заниматься: каратисты считают чуть ли не делом жизни доказать, что их путь лучше айкидо…

– А что лучше? – заинтересовалась девушка.

– Ничего, – фыркнула я. – Как можно сравнивать скалу и ветер? Это совершенно разные пути, хотя оба основаны на взаимодействии энергий. Но было весело, так что заморочки парней меня не напрягали.

– Даже так, – вдруг погрустнела Вера. – Все равно зря ты это… сейчас они придут в большем числе или пришлют кого посильнее… не убили бы вообще!

– Весь лучший товар? – я с сомнением покачала головой. – Скорее, пришлют парламентера.

– Пара… чего? – не унимался валл.

– Плохо тебя учили, – усмехнулась я. – Парламентер – самая важная личность для враждующих сторон. Только он способен узнать, а из-за чего, собственно, весь сыр-бор!

Глаза валла выражали только еще большее непонимание: я махнула рукой, ну как преодолеть языковой барьер. Раз в прошлый раз я не испытывала подобных трудностей, значит, либо все говорили на одном языке, и это – русский, либо, что более вероятно, вместе с магией стихий Хранители одарили меня знанием всех языков мира… или это бесплатное приложение к силе.

В это время люк открылся, и вниз снова полетела лестница. Потом возникло некое замешательство наверху, лестницу убрали. После шумной возни в люк вставили нормальную крепкую деревянную лестницу. И по ступенькам вниз важно спустился толстенький кам с тонюсенькой косичкой над ухом. Помимо этого украшения, на черепушке серого больше не было ни волоска: ну прямо, мечта цвака!

Видимо, это был самый главный работорговец. Следом поспешно скатилось камов десять свиты.

– Привет! – на чистом русском воскликнул кам: лицо мое удивленно вытянулось.

Но, видимо, на этом весь словарный запас великого могучего был исчерпан, потому как кам начал тараторить свою речь на абсолютно неизвестном мне языке.

– Че этому хлыщу надо? – подозрительно скосив глаза на пышное жабо франта поверх старой серой рубахи, спросила я свою «переводчицу». – Ничего не понимаю, кроме первого слова!

– Понять его немудрено, – презрительно фыркнула Вера. – Взывает к нашему чувству самосохранения, требует подчиняться беспрекословно, грозит смертью лютой…

– Все, как обычно, – понимающе кивнула я. – Значит так, передай: еще кто протянет ко мне… или вам руки, тут же протянет ноги! Еще передай: если не выпустят нас на свежий воздух из этого затхлого корыта для свиней, – разнесу все вдребезги-пополам!

Вера заговорила, грубо перебивая разглагольствующего толстяка. Тот поперхнулся окончанием речи, да так и застыл с открытым ртом: видимо, до меня подобной наглости рабы еще не проявляли. Что ж, милый, все бывает в первый раз. Толстяк, подумав, видимо, что такой вид не поддерживает репутацию, пасть захлопнул и крепко задумался: кажется, я даже видела, как шевелятся под серой кожей мыслишки на его блестящей лысине. Потом торговец что-то отрывисто произнес и резво влез на лестницу: толпа, сопровождающая его, ломанулась следом, сталкивая друг друга и косясь на меня глазами, бешеными от ужаса.

– Чего с ними? – удивленно покачала я головой.

– Кам сказал, – весело рассмеялась Вера, – что мы можем выйти. Правда, прибавил, что бежать нам все равно некуда. Но даже это уже отступление от незыблемых правил! Поэтому на тебя так и посмотрели другие. Что-то ты сделала такое, что сильно напугало или озадачило главного. А у страха глаза велики, к тому же, камы вообще весьма трусливы, иногда им даже повода не надо.

– Тогда пошли, – улыбнулась я. – Хватит с меня этой вонизмы! Тут, видимо, рабов в кустики вообще не принято отпускать. Или камы делают все интимные дела прямо под себя…

Я первой подбежала к лестнице, но валл оттолкнул меня весьма грубо: я в недоумении воззрилась на сопящего мужчину.

– Глупо, – огорошил он, – лезть сломя голову туда, куда так активно приглашают. Давай, хоть я первый пойду. Если скажу, что путь свободен – поднимитесь. Иначе – держите оборону, девочки.