Танец стихий

Музыканты чуть поупражнялись: надо отдать должное профессионализму колобков, усвоили новое они с необычайной скоростью. Мне, допустим, понадобилась неделя, чтобы освоить таблу. Существа замерли, услышав незнакомые, но весьма ритмичные звуки, многие стали хлопать в ладоши, стараясь попасть в ритм. Ну вот, теперь эти музыканты не только лучшие в городе, колобки будут нарасхват во всем этом чудном мирке!

Я по-кошачьи потянулась, расправляя все суставы и готовя мышцы к нагрузке. Приятной негой отозвалось тело, чуть похрустывая в суставах. Потом я резко прыгнула в центр сцены и раскинула руки, чтобы не мешали зрителям наслаждаться движениями бедер. Пусть будет восток, простейшая табла – танец под барабаны, где танцовщица не показывает готовую композицию, а танцует под живые барабаны, сотрудничая с таблистом. Правда, в том варианте гораздо интереснее – таблист ловит настроение танцовщицы и меняет ритмы, следуя ее движениям, убыстряясь, или замедляясь, ставя резкие акценты. Это совместное творчество двух людей, словно разговор таблы и гибкого тела девушки.

Здесь же все обстояло гораздо проще и прозаичнее: ровный ритм, только что выученный музыкантами и я, лениво покачивающая бедрами. Ну ладно, надо же показать хоть что-то – вон столько народу собралось поглазеть. Восьмерка – удар. Глубокая волна, тряска бедрами. Но, входя в раж танца, я становилась все мрачнее: да, предчувствия подтвердились – никакой магии я не чувствовала. Ни сплетения стихий, ни сильных эмоций сердца, поющего в унисон с силой. Ничего. Только ритм, толпа и наряженная белка. Только пока что песенки не пою, да орешки не грызу…

Словно прочтя мои мысли, Вера посоветовала:

– Ты бы еще пропела что-то, а то ритм нудный, пустой.

– Какие мы привередливые, – я показала плененной девушке язык, не прерывая движений. – Тебе сейчас вообще-то положено лежать в глубоком обмороке от страха за свою жизнь, а не любоваться танцем живота в моем исполнении.

– Да уж лучше полюбоваться, а то, может, больше не придется, – грустно улыбнулась девушка, чуть отодвигая шею от лезвия: горилла, залюбовавшийся танцем, и не заметил этого движения. – С камов станется нарушить договоренность и прирезать меня. Просто, чтобы не возиться да не объяснять такие обстоятельства покупателю. Где это видано: рабы диктуют свои условия!

– Хм, – еще больше помрачнела я. – А я поверила, глупая. Ну что же, тогда можно и запеть: с моими способностями через минуту здесь не останется ни одного покупателя – все сбегут от сладкоголосой гарпии! Но вы-то тут не при чем, так что сделаем-ка финт ушами…

Медленно раскручиваясь, подхватила бамбуковые палочки и раскрыла огненно-красные крылья. По толпе пронесся восторженный вздох, у камов окончательно отпали челюсти. В глазах торговца уже явно читалось желание оставить экзотическую птичку себе. Мол, корову свою не продам никому, такая зверюга нужна самому.

И в этот момент я подлетела к морнею и ткнула палкой в глаз. Горилла заревел от боли и схватился за окровавленное лицо, уронив нож. Тут же, словно по сигналу, к нам подскочил валл и, оттащив опешившую от ужаса Веру за спину, пнул морнея в лицо, превращая нос в кровавое месиво. Громила заревел еще больше и уже катался от боли по всему помосту, перекрывая камам путь к восставшим рабам. Но торговцы, впрочем, и не спешили вмешиваться, благоразумно держась в стороне.

Толпа загремела оглушительными аплодисментами: видимо, существа решили, что это такое представление, спектакль, чтобы показать покупателю товар лицом да набить цену повыше. Ритм импровизированных барабанов постепенно затух. Мы стояли, держась за руки: я вдруг почувствовала странное единение с абсолютно чужими мне валлом и Верой.

– Меня Радом звать, – вдруг сказал валл, видимо, тоже прочувствовавший общее настроение. – И, девочки, я с вами до конца, каким бы он ни был…

– Спасибо, – прошептала я. – Но давайте просто посмотрим, что будет дальше.

Но дальше ничего не было: искалеченного громилу оттащили со сцены, торговец подошел к нам на пару шагов, готовый в любой момент метнуться обратно, и что-то продекламировал толпе.

– Сказал, что продаемся только комплектом, – облегченно вздохнула Вера: девушка до последнего не верила, что кам сдержит свое слово. – Ого! Ну ничего себе, начальная цена! Да за такую можно построить небольшой городок!

Народ, прочухавший, что представление закончено, начал потихоньку расходиться. Большинству такие цены оказались не по карману, как бы ни хотелось приобрести в личное пользование такие экзотические экземпляры. Перед помостом остались лишь десятка с два существ, но у всех глаза горели решимостью выиграть аукцион.

То там, то здесь существа выкрикивали предложения, поток новых цен не утихал. Глаза Веры все больше округлялись, Рад же оставался невозмутим: насколько я поняла, редкому валлу есть дело до денег, они в большинстве своем кочевники. Но есть и исключения вроде моего старого друга Дика, которого, увы, наверняка давно нет в живых.