Танец стихий

Когда узы надежно стягивали все мое тело, в комнате появился знакомый с моим искусством анах. Бросив на меня взгляд, полный опасения, он огляделся. Увидев, во что я превратила чистейшее некогда помещение, он негодующе покачал головой. Растерянно рассмотрел мои художества на стекле и пощупал ногой застывшие кляксы вчерашнего ужина.

– Ты объявила голодовку? – с печалью в голосе спросил анах.

Я внимательней пригляделась к магу: худощавый, невысокий, с коротко остриженными черными волосами: я впервые видела анаха с такой революционной прической. Он отнесся ко мне почти с сочувствием, хоть и старался держаться подальше.

– Не дождетесь, – невольно улыбнулась я. – Мне нужна просто чистая вода. И все…

– Но, – покачал головой анах, – ты лишена силы, значит, питать они тебя не могут. И поэтому нужно есть часто, как камы…

– Хм, – задумалась я: а ведь он прав, но голода я все равно почему-то не ощущала. Видимо, убедив организм в ненужности постоянного поглощения разнообразных продуктов, выключила ставший бесполезным процесс. – Тогда пусть будет голодовка.

Правильно: главное из всего извлечь выгоду. Заталкивать в себя пищу насильно я не намерена, хватило моему организму и сторонних измывательств. А вот объявив голодовку, возможно, сдвину свое дело с мертвой точки. Ибо очень не улыбалось сидеть здесь, словно муха под банкой, и ждать неизвестно чего.

– А почему? – с какой-то детской наивностью спросил молодой анах.

– Мне скучно, – пожаловалась я. – Даже поговорить не с кем… было. Да и с тобой не очень-то разговор клеится: в скрученном состоянии хорошего общения не получится…

Анах кивнул и исчез… вслед за ним в небытие медленно потянулись ярко-синие искры, сковывающие мое тело. Но свобода движений не принесла облегчения: я тоскливо наблюдала за звездами до тех пор, пока веки не смежил удушливый сон.

Открыв глаза, вместо грязного черного ковра я увидела яркие зеленые простыни. Это все еще сон, подумала и снова закрыла очи. Но тут услышала веселые женские голоса и встрепенулась. Подскочив, уставилась на новую обстановку: узкая неширокая комната была обставлена почти по-земному. Широкие окна обрамляли веселые занавески; вместо одного огромного ковра однотонной расцветки на полу растянулись половики с разнообразными узорами. Широкая кровать, на которой я лежала, застелена хрустящим от свежести бельем. Тонкое мягкое покрывало соскользнуло с меня, обнажив тело: на мне не было ничего.

Вздрогнув, я вновь припала к кровати, поспешно натягивая на себя покрывало. В узкую дверь, переговариваясь и смеясь, ворвались две белки. Девушки, привычно внешне схожие, несколько смущенно помахали мне ладошками:

– Привет, – слаженным дуэтом проговорили они.

– Привет, – удивленно отозвалась я. – Вы кто? И где я?

– Ты в гареме, – ответила девушка в маленьком синем платьице. – А мы жены…

– Так, – я потерла виски, пытаясь сообразить. – В последний раз я заснула у анахов в плену, а проснулась у камов в гареме? Вот это и есть настоящее разнообразие в жизни!

– Вообще-то, ты все еще у анахов, – отрицательно покачала головой девушка. – Ты в гареме мицара. Тут только девушки из нашего мира, так что нам, можно сказать, повезло…

Я даже задохнулась от гнева, накрывшего удушливой волной: этот прохиндей завел целый гарем? Вот нахал, чувств не испытывает, а утех не чурается! Хотя, если честно, а что я ждала: что нормальный здоровый мужчина будет тихо, сам с собою, страдать тысячу сот в ожидании меня, любимой? Но я же его ждала пять лет! Противоречивые чувства раздирали сердце: я готова была выцарапать глаза анаху и подать их ему на блюде под острым соусом.

Зарычав, я в ярости швырнула маленькую подушку в окно: к моему удивлению, сила броска была настолько велика, что тонкое стекло разлетелось вдребезги. Веселенькие занавески затрепетали на ветру. Озорной ветер тут же юркнул внутрь и, обдав мое обнаженное тело холодом, запорошил яркие коврики на полу снежными искрами.

– Не заворожено, – потрясенно прошептала я и соскочила с кровати. Не обращая внимания на смущенные и растерянные взгляды девиц, прошлепала босиком к окну и убедилась в происходящем, высунув в разбитое окно руку. – Я свободна…

– Не совсем, – холодно ответил голос анаха.

Через мгновение в дверь вошел он сам. Роже оглядел меня сверху вниз: я стыдливо прикрылась руками, вспомнив о своем наряде Евы.

– Ты можешь жить здесь, с другими женами, – бесстрастно продолжил анах. – То, что окна здесь не заворожены, не значит, что ты свободна. Я не дам тебе уйти. Ты теперь моя жена.

– Быть женой бесчувственной деревяшки? – возмутилась я. – Да ни за что! Вон у тебя есть, на ком проверять, осталась ли еще боль в твоем мертвом сердце! И как это, интересно, ты мне не дашь уйти, если я в связи со стихиями? Я и не подумаю спросить разрешения!

– Попробуй, – на лице анаха отразилась холодная усмешка: я не надеялась, что мага посетила насмешливость, гримаса просто исказила его лицо, как нервный тик.