Танго на цыпочках

— И свез он тогда Вайду в болота, да и бросил там, на смерть лютую, волкам на съеденье. Но не тронули сироту звери дикие, пожалели, так и жила Вайда в волчьем логове, а, как срок пришел — родила сына, да и померла. Ребенка же волчица молоком своим выкормила, и стал он волколаком. С тех пор и рыскает, ищет Камушевских, и только когда весь род, до последнего человека, истребит, будет ему облегчение — скинет волчью шкуру, человеком станет.

— Надо же, — подивился Аполлон Бенедиктович фантазии местного люда. — И что, много уже загрыз?

— Ну, Стаську, лесникову дочку — раз, Олега Камушевского — два, а еще минулым летом Янка в болотах пропал, знатный кузнец был, одно, что блаженный, все клад проклятый найти мечтал. И корову у мельника зарезали!

— А раньше, раньше были случаи нападения волка на людей?

— Когда раньше?

— Пять лет назад, десять, двадцать… Сколько оборотень живет?

— Ну… Давно. — Федор явно не понимал, чего от него хотят, нервничал, и окончательно терял способность мыслить здраво.

— Если он живет давно, — спокойно повторил вопрос Аполлон Бенедиктович, — и охотится за Камушевскими, то должны быть жертвы.

— А тот как же! — Встрепенулся жандарм, — Ясно дело! Богуслав-то на болотах и помер, конь спужался, понес, а князь в седле удержаться не сумел, так себе шею и свернул. И внук его на охоте погиб, на этих самых болотах. И отец Олегов тоже.

— Волк загрыз?

— Да не, болячка его скрутила, оттого и помер, а болячку ту волколак наслал!

— Зачем?

— Чтоб Камушевского загубить. — Пояснил Федор. — Волколаки, они ж на ворожбу скорые, и с нечистью знаются, им болезнь наслать — раз плюнуть!

— Интересно… — В оборотней Аполлон Бенедиктович не верил, но, раз уж послали его сюда разбираться с этим делом, то ничего нельзя упускать из виду. Во-первых, не мешало бы в ледник заглянуть — по настойчивой просьбе следователя тело убитого волком Олега Камушевского не хоронили, а, во-вторых, побеседовать с его братом, единственным свидетелем происшествия.

Тимур

Второе письмо Салаватов обнаружил на столе. Вот так, вышел из дома утром, вернулся и обнаружил перевернутую чашку с остатками кофе и конверт.

— Проклятье!

Фокус с кофе Тимура несказанно разозлил. Какое право она имеет так обращаться с его вещами: пятна со скатерти не выведешь, во всяком случае, он понятия не имеет, как их отчистить, а в доме и без грязной скатерти бардак. И конверт заляпало. Запах кофе почти перебивал аромат "Черной магии". Почти, но не совсем. Мокрая бумага разлезалась под пальцами. Всего два слова: "За что?"

— За что? — Тимур скомкал тетрадный лист. За что, значит? Действительно, за что. Чем он заслужил такое? Это не Лара, она не стала бы спрашивать "за что". Она ведь знает.

А он дурак, если решил, что мертвые возвращаются. Нет, такое бывает лишь в фильмах ужасов, а в реальности мертвыми прикрываются живые. Кому-то очень хотелось, чтобы Лара ожила.

— Лара, Лара, Лара… Лара. — Тимур провел пальцем по кофейной луже. А ведь он почти поверил, он очень хотел увидеть Лару и вот, пожалуйста, желание почти исполнилось.

Развернув лист, Салаватов прочел еще раз:

— За что.