Танго на цыпочках

Лара обещала позвонить. Ждать или нет? На часах уже пол-одиннадцатого, и спать хочется, но я дождусь, непременно дождусь, она обещала сказать, что дальше делать.

— Ника! — Позвал Тимур. Кричать в ответ пошлое «чего?» не хотелось, а вставать и идти на кухню, чтобы узнать, какого лешего Тиму понадобилось, было лень.

— Ника! — Придется, видимо, расстаться с теплым местечком.

— Ника!!!

— Тут я.

— А. Я зову, зову. — Пробубнил Тим. — Ужинать будешь.

— Чем?

— Ну, тебе виднее, ты за повариху быть обещалась.

— Обещанного три года ждут. — Бурчала я чисто из вредности и палку старалась не перегибать. Салаватов, кажется, это понял, иначе как объяснить его ехидную усмешку.

— За три года с голоду подохнем.

Что верно, то верно, и кушать в самом деле хочется. Только йоги способны три года без еды прожить, а я не йога. И Тим тоже не похож.

— Макароны будешь? С колбасой? — Завтра же надо будет закупиться, а то в Салаватовском холодильнике не то, что мышь — таракан с тоски подохнет.

— Буду. Я вообще неприхотливый. Отучился. — Тим помрачел. — Ладно. Ты ту пока… Я сейчас вернусь.

Ушел. Обиделся? Но я же ничего обидного не сказала, только про макароны спросила, а он сразу и обиделся. В квартире сразу стало как-то пусто, темно и страшно. Работающий телевизор раздражает — не кино, а пародия на жизнь. Телевизор выключила, нечего ему работать, если я все одно на кухне торчу.

Макароны сварились, колбаска подрумянилась, а Тима нет. Ну и куда он пропал? Сам же ужин требовал, а сейчас, значит, задний ход. Телефонный звонок повернул мысли в другую сторону. Лара? а я и забыла. Господи, ну как я могла забыть о собственной сестре?

— Ники?

— Лара?

— Я, а ты еще кого-то ждешь? — Она засмеялась.

— Нет, что ты… — Мне стало неудобно за ложь, но и говорить ей, что я жду Тимура, который сбежал, лишь бы не находится в одной квартире со мной, не хотелось.

— Как дела?

— Нормально.

— А почему голос грустный? Что случилось? Обидел кто-то? Тим, да?

— Нет… Да… Я запуталась. Он другой стал. Совсем другой, понимаешь, Лар?

— Люди меняются и он изменился, и ты. Потерпи, милая, скоро мы встретимся.

— Да? — Вместо ожидаемой радости я ощутила беспричинный страх. Что значит «встретимся»? Она придет ко мне? Дух, светящийся в темноте или же полусгнивший труп, отвратительный и вонючий. Не хочу.

— Да, Ника, скоро, совсем скоро. Не надо противиться, это не больно.

— Что не больно?

— Умирать. Страшно, но не больно. А потом… Но мне нельзя говорить, что будет потом, это тайна, в свое время сама узнаешь. Скоро уже. Я просила за тебя. ОН простил…

— Я умру? — Трубка вдруг стала скользкой и холодной. Я вытерла вспотевшие ладони о шорты. Сердце колотится.

— Боишься… Не надо бояться, не надо противиться. Это будет чудесно, мы вместе, как раньше, только намного, намного лучше, чем раньше. Здесь мама… Ты ведь хотела встретиться с ней? И тетушка. Она так ругала меня за пастушку, ты не представляешь! Знала бы, ни за что в жизни пальцем не прикоснулась бы к этой фарфоровой штуковине!

— Я не хочу умирать!

— Дурочка. — Ласково укорила Лара, совсем, как раньше, когда я в слезах прибегала домой, чтобы зализать раны после очередной неудачи. — Помнишь, ты, когда на танцы ходила, влюбилась в своего партнера? Не помню, как звали, чернявый такой, с родинкой на щеке?

— Игорь?

— Игорь, точно, Игорь. Теперь вспомнила. С танцами у тебя сразу не заладилось, но ты не бросала, к каждому занятию готовилась, словно солдат к параду, все надеялась, что он на тебя внимание обратит. А он не обращал и не обращал. Ты плакала втихую, пока однажды не услышала, как твой драгоценный Игорь рассказывает дружкам, какая ты неуклюжая, неповоротливая, и бегаешь за ним, точно собачка за хозяином. Помнишь, как больно было? Ты три дня ничего не ела, лежала, в стену уставившись. Даже мне не сразу рассказала… Жить больно, Ника, а здесь хорошо. Легко. Нет ни боли, ни страданий, одно сплошное счастье.

Входная дверь распахнулась: Тимур, наконец-то вернулся, но он не спасет от Лары.

— Ника, ангел мой, не бойся. Ничего не бойся, знай, что я буду с тобой, что бы не случилось. Ты получила пакет?

— Пакет?

— Да, солнышко, пакет. Сегодня днем я отправила тебе подарок, ты его получила?

— Да.

Тимур подошел, неслышно, как кот. Остановился рядом, чувствую запах его туалетной воды и теплое дыхание на своей шее. Сразу стало как-то спокойнее, и страх исчез. Салаватов защитит, он ведь такой… надежный, он надежный.

— Заглядывала внутрь?

— Нет.

— Трусиха. — Лара рассмеялась. — Какая же ты трусиха, Ник, ни капли не изменилась.

Тим начертил в воздухе вопросительный знак. Спрашивает, с кем это я беседу веду, и что ему ответить?

— Загляни, Ник, я ж не для того его тебе присылала, чтоб ты в шкафу прятала, знаешь, чего мне стоило отправить? А ты даже не удосужилась внутрь заглянуть!

— Лара, я…

— Посмотри. — Перебила она. — Обязательно посмотри. Это только для тебя, чтобы ты поняла.

— Что поняла?

— Не имею права говорить, но ты поймешь… Как Тим?

— Он… Он здесь. — Стоит сзади, дышит в затылок, отчего волосы шевелятся, и кровь бежит быстрее.