Танго на цыпочках

— Да Господь с вами, какое проклятье, все гораздо банальнее. — Юзеф, засунув руки в карманы жилета, насмешливо поглядел на Палевича, словно на неразумного мальчишку, который, начитавшись дешевых романов, рвется искать пиратский клад. — Вы представляете, какие здесь места? Болота и леса, леса и болота. Тысячу лет можно землю рыть без всякого толку. А вообще история интересная, если вам любопытно, могу рассказать.

— Буду благодарен.

— Это скорее мне вас благодарить следует, не часто встретишь благодарного слушателя. Впрочем, вернемся к кладу. Его существование не подлежит сомнению, остались документы, большей частью записи в церковной книге. Знаете сей милый обычай записывать все, что происходит вокруг, хотя должно́ регистрировать лишь рождения, браки и смерть. Именно благодаря чужому любопытству имеем полный список пропавших вещей, надо сказать, список весьма и весьма внушительный, один черный лотос стоит баснословных денег.

— Что за лотос?

— Брошь в виде цветка лотоса, украшенная черными алмазами, изготовлена по личному эскизу прадеда Богуслава, пожелавшего сделать супруге необычный подарок. Алмазы подбирали пять лет!

— Впечатляет.

— О, да, согласен, Камушевские всегда умели швырять деньги на ветер. — Пробормотал Юзеф. — Там кроме этой броши много еще добра было. Богуслав забрал из дому все более-менее ценные вещи.

— Но для чего? — Гипотеза Федора о том, что князь хотел умилостивить оборотня, критики не выдерживала, кому, как не Богуславу, знать, что оборотня не существует.

— Бежать собирался. Да, да, Богуслав Камушевский, князь и дворянин собирался трусливо укрыться за границей.

— Была причина?

— Была. Он имел неосторожность участвовать в заговоре против короля. А тот, как это часто бывает с заговорами, провалился, и сообщники были казнены. Богуслава предупредили, иначе он разделил бы участь остальных заговорщиков. И поделом!

Ненависть Юзефа Охимчика к давно умершему князю выглядела, по меньшей мере, странно. Аполлону Бенедиктовичу доводилось сталкиваться с людьми душевнобольными, одержимыми некой мыслью, которая полностью овладевала разумом и жизнью человека. Однако поселковый доктор не выглядел сумасшедшим. Впрочем, у каждого человека свои причуды, пускай и такие дикие, как эта ненависть.