Танго с тенями

— Подожди, подожди, я ничего не понимаю. Ведь ее же сестра Гнусина! Это же ей принадлежит вторая часть бизнеса.

— Да, Джейн Марпл, и с интеллектом плохо, и с логикой не очень, — с досадой протянул Завьялов. — Блогерша Альбертова и есть Гнусина. Это ее фамилия по мужу. В блоге она выступает под девичьей фамилией. Кто ж Гнусиной захочет быть. Усекла? Жанна и Маргарита Альбертовы вышли замуж. Одна стала Верховой, а вторая Гнусиной.

— Вот это да. Это просто бомба. Только что с этой бомбой делать? Что-то я сегодня туплю.

И Наташа в двух словах рассказала Завьялову, что произошло в салоне. Пока они разговаривали, Анна дергала подругу за рукав и смотрела на нее умоляющим взглядом.

— Ну что случилось? Что Альбертова? Она сестра Верховой? А кто Гнусина? Вот это новость! — застрочила Анна, едва Наташа положила трубку.

— У меня сейчас мозг взорвется. Альбертова — наш персонаж, из нашей оперы. Я как чувствовала.

Татьяна во все глаза уставилась на работодательницу. Она схватилась рукой за комод и, казалось, была близка к обмороку.

Тут же раздался сигнал мессенджера. Наталья начала пролистывать присланный материал, прикусила губу и замерла, вглядываясь в экран смартфона. Аня сунулась посмотреть, что так расстроило подругу, но явился тот самый кадыкастый молоденький сержант и сказал, что их ждет Алексеев.

Глава 38

Наташа лежала без сна и смотрела в скучный потолок, подбитый потрескавшимися балками. Они были похожи на большие натруженные крестьянские руки, шишковатые, узловатые, выкрученные артритом, покрытые неровным загаром и изборожденные морщинами. Некоторые из них были очень глубокими, другие только появлялись. Следы от сучков напоминали пигментные пятна, борозды от короеда — вены.

Она отвлеклась от рассматривания потолка, прикрыла глаза и стала считать овец. Но ни сна, ни даже дремы вызвать не удалось. Кто подсыпал ей в спиртное отраву? Кто мог знать, где находится ее кабинет и беспрепятственно в него проникнуть? Кто мог знать, что из стоящих в серванте бутылок Наташа пьет только коньяк? Вывод напрашивается один — работники ее салона. Полиция устроила допрос с пристрастием, довела сотрудниц до истерики, и теперь совершенно непонятно, как им вместе работать дальше.

Наташа по-прежнему не спала, но постепенно впадала в состояние анабиоза, когда жизненные процессы настолько замедлены, что отсутствуют все видимые проявления жизни. Она не могла ни шевелиться, ни даже моргать. Ничего она не понимает ни в бизнесе, ни просто в людях. Стас скинул ей фотографию с перечнем услуг обновленного салона «Ласка». Теперь тот будет называться «Парадиз». Просто насмешка какая-то! Если ей не изменяет память, то в древнегреческой мифологии так назывался рай.

Наименования всех видов массажей, заявленных в прейскуранте конкурентов: пенный «Афродита», медовый «Пальчики оближешь», шоколадный «Dolce vita» — придумали Наташа вместе с массажисткой Зоей. И вот уже полгода эти процедуры пользовались в «Поэтике» неизменным спросом. Конечно, эту информацию Альбертова могла узнать от кого угодно. Могла. А вот пилинги «Тропический драйв», «Райское наслаждение» и «Сладкая горечь» — не могла.

Потому как в «Поэтике» они появились только в этот понедельник. А буклеты бывшей «Ласки» напечатаны когда? Неделю назад. Ну и, наконец, антицеллюлитное обертывание «Некоторые любят погорячее» Наташин салон только собирался делать. А «Парадиз», получается, уже внедрил.

А это что значит? А это значит, что в ее салоне работает человек, а может и не один, который «сливает» коммерческие секреты конкурентам.

И чем же Наташа не угодила предателю, работающему у нее? Зарплата в «Поэтике» была неплохой, отпуск предоставлялся, больничные оплачивались. Отношения в коллективе были прекрасные. Во всяком случае, ей так казалось. Так почему же?

Сергей спал, Найда цокала по полу, подходила к миске, нюхала пустую плошку, вздыхала, пила от безысходности воду и снова ложилась на свое место. Наталья по рекомендации ветеринара не оставляла собаке еды на ночь. Та об этом знала, но каждый раз, не найдя корма, огорчалась.

Полежав еще немного, Кречетова все-таки встала, прошла на кухню, заварила чай и уставилась в черное непрозрачное окно.

Стволы сосен напоминали молчаливые фигуры людей в темных мокрых балахонах. Упрямых воинов мистического Стояния на Угре хана Ахмата и Ивана III. И Наташа вдруг почувствовала беспросветное одиночество, какое бывает в самое темное время суток, прямо перед рассветом.

Внезапно Наталья разозлилась. На себя. Что она, в самом деле, словно институтка какая-то. Ей что, пятнадцать лет? Она что, не умеет держать себя в руках? У нее такой ангел-хранитель! Дважды за день отвел от нее смерть. И Аньку спас. Хотя у нее, наверное, и свой сильный. В салоне предатель? Подумаешь!