Танк Таранович, или Влюблен на всю голову

— Короче, надо избавить ее от всего этого, — обвожу взглядом ее огород.

— Нашествие тли? Саранчи? Пожар? Нет, тут торф, это очень опасно. Да и жалко такой огород.

— Миша, мать твою, ты, блин, обычно умнее меня. Надо просто улучшить ей жизнь. Облегчить. Какого хрена она носит ведрами воду по всему участку? Почему не придумать какую-нибудь систему, которая при нажатии кнопки будет все ей поливать? Может, даже дистанционно.

— Да, вы правы. Надо завтра заняться изучением.

— Сегодня. Чтобы завтра все установили. Я не хочу проводить вечера вот так. А если не я это буду делать, значит она, что то же самое.

— А знаете что… никогда не думал, что скажу это, но может, все-таки лучше все сжечь? Вы ведь осознаете, что она куда-то девает выращенные овощи и ягоды?

— Продает? Ну и что? Попросим кого-нибудь выкупить.

— Если бы. Закатки, Петр Васильевич. Она делает закатки. И знаете, кто ей будет помогать резать кабачки и прочее на салаты?

— Ты?

— Нет, вы. Либо все сожгите, либо бросьте все и вернитесь в родные пенаты.

— Видал сосун? — тычу фигой теперь уже Медведеву в нос. — Если бы я каждый раз бросал все, что трудно — спился бы как половина моих детдомовцев и ничего бы не добился.

— Вообще-то вы тоже злоупотребляете.

— Ну не под забором же. Вообще молчи, подвязывай давай эту херню.

— Дедушкина внучка.

— Чего?

— Не херня, а дедушкина внучка, сорт такой. Тут же написано.

— Ебанутые, — махнул рукой и вышел из парника.

Еще через час я подумал, что проще сдохнуть. Кажется, возле этого куста черной смородины меня и похоронят. Удивительно, но уже содержимое бочки, которым мы напрочь провонялись с Медведевым, кажется мне сущим пустяком. Моя поясница плачет горькими слезами, а плечи вообще как будто онемели.

— Может, и вправду сжечь?

— Я пришел к выводу, что не поможет, — уставшим голосом произносит Миша, пододвигая новое ведро. — Потому что ваша неудачно выбранная суженая за всем бдит. Вы в курсе, что она смотрит на нас почти все время?

— Так я сам не буду поджигать. Другим поручим. Ладно, ладно, перетерпим.

Поворачиваюсь к окну и натягиваю улыбку для Василисы.

— Вы слишком сильно улыбаетесь. Мне кажется, зря. Она может понять, что вам это нравится. Завтра еще попросит. Вот увидите.

— Я трубку не возьму.

— Хотя, нет, ваша улыбка больше напоминает сардоническую.

— Это хорошо или плохо?

— Ну как вам сказать… в Древней Греции так называли смех людей, смеющихся в момент своей гибели.

— Так я вроде не смеюсь.

— Ну вы и не в Греции.

— Резонно. Хотя близко к правде, я сейчас сдохну.

— Идите передохните, присядьте на траву. Подумайте о, пока еще теплой, воде в душе.

— А вот нихуяшечки. Там нет воды. Лестница оказалась сломанной и в бочку я воду не залил.

— Ну не беда, тазик и ковш вам в помощь.

— Нам. Ты остаешься ночевать со мной.

— Зачем?! — никогда еще не видел на лице Медведева такого возмущения.

— Потому что мне страшно.

— Ночевать?

— Нет, что утром, возможно, придется снова все поливать. А так у меня есть любимый брат из Дна.

— Из Дно.

— Одно сам знаешь что. Я маленько передохну, сам же предложил. Да и осталось тут совсем немного.

Сажусь на траву и ко мне тут же подбегает Васина собака. Никакого лая и, судя по лыбе до ушей, он в хорошем настроении. Валю его на траву и принимаюсь гладить пушистое пузо. Надо Гришу забрать. Будем вчетвером гулять.

— Не такой уж ты и Гондоша, да, Тоша?

— А ты полил помидоры? — поднимаю взгляд на окно.

Я тебе сейчас этим помидором в глаз на всю оставшуюся силу запулю. Так что будем вместе с фингалами ходить. У тебя под глазом, лапушка, а я с синим носом. Секси пара.

— Да, бельчонок. Осталось чуть-чуть смородины. Решил передохнуть и подышать этим славным воздухом.

Встаю с травы и подхожу к распахнутому окну. Пододвигаю рядом стоящую табуретку и становлюсь на нее.

— Тебе уже лучше? — обвожу взглядом ее наряд. Вот на хрена сейчас надевать шелковый длинный халат? Это что за издевательство? Не может не понимать, что я заебался на этом огороде. Какой тут секс, да еще когда от меня так воняет?

— Да. Душ помог расслабиться. Ну и таблетки, конечно.

— Ну и славно. Послезавтра пойдем на свидание.

— Почему не завтра? — вот тебе и нежданчик.

— Ну я хотел на природу с собаками. А завтра весь день дождь.

— Так я соврала, чтобы ты смородину собрал. Вчера заколебалась с одним кустом. А так как вы уже почти все, можно и правду сказать.

Охренеть… просто охренеть!

— За такое ты мне должна не только свидание. А сейчас давай целуй меня.

— Даже если бы очень хотела — нет. От тебя пахнет… этим славным воздухом.

— Целуй, — настойчиво повторяю я.

Думал закроет демонстративно окно, ан нет, потянулась ко мне и поцеловала… в щеку.

— Надо всегда конкретизировать, Петя.

— Буду иметь в виду, Вася.

Глава 14

Чувство такое, что по мне, как минимум, проехал трактор. А еще этот противный звук в ушах, словно кто-то херачит дрелью мой череп. Даже не знаю, что сейчас хуже — этот долбаный звук или боль во всем теле. Разлепляю глаза и пытаюсь приподняться с кровати.