Танковые сражения войск СС

— Я получил по радио приказ гауптштурмфюрера Берлина войти в город с запада. Часть домов на южной окраине города и здание железнодорожного вокзала уже были охвачены огнем. Несмотря на это, огнем противотанковых орудий с окраины города, с нашего правого фланга, были почти одновременно подбиты три «пантеры». Танк справа от меня вспыхнул, словно факел. Видимо, снаряд попал в моторный отсек. Экипажу удалось покинуть машину. Моя машина получила попадание в башню. Заряжающий был тяжело ранен — он ослеп. Отказала электросистема. «Пантера» слева от меня отделалась попаданием в крыло и не потеряла ход. Я доложил по радио командиру роты Берлину и получил приказ возвращаться. В центре города стояла «пантера» 4-й роты, полностью выгоревшая и все еще раскаленная.

Наводчик «пантеры» Ленгхайм из 3-го взвода 1-й роты так рассказывает о ночной атаке:

— Мы вели огонь из всех орудий. Второй взвод унтерштурмфюрера Тайхерта атаковал город с юга. Мы двигались чуть западнее. Командир взвода Диттрих приказал по радио следовать за его машиной № 135. Тайхерт уже в городе был подбит и окружен пехотой противника. Его танк получил попадание в гусеницу. Мы следовали за Диттрихом, чтобы вытащить Тайхерта из беды. 135-й был подбит огнем из кустов с расстояния около 100 метров, и экипажу пришлось его покинуть. Это удалось всем, кроме радиста.

Сквозь пелену дыма от подбитого танка мы выпустили несколько снарядов в направлении кустов. Унтерштурмфюрер Диттрих со своим экипажем подбежал к нашему танку и жестами приказал выходить из-под огня канадцев. При взгляде в прицел мне показалось, что метрах в девятистах от нас движется настоящая волна огня. Времени на раздумья не было. «Заряжай! — Огонь!.. Заряжай! — Огонь!» Как можно быстрее. Но вскоре бой закончился и для нас. Попадания в наклонную лобовую броню и орудие сбили прицел. Наши снаряды стали давать недолеты. Следующее попадание пришлось как раз чуть пониже командирской башенки. Ее снесло вместе с головой нашего командира Хонекера. По радио поступил приказ вести поврежденный танк к ремонтникам. В напряженном молчании мы возвращались в Мартенвиль, взяв тело убитого товарища. Там мы Хонекера и похоронили.

Утром 9 июня боевая группа Майера и Вюнше, понеся большие потери, прекратила наступление. Рассказывает унтерштурмфюрер Хемниц:

— Танки возвращались после атаки. Поскольку дорога шла по насыпи, танкам нужно было давать указания, чтобы они смогли въехать на нее. Сначала это делал сам командир танкового полка Макс Вюнше, потом его сменил я. Один из танков развернулся на дороге. Я стоял прямо перед ним, давая указания механику-водителю. Справа от меня, чуть сзади стоял Вюнше. Слева позади меня стоял дежурный офицер 12-го танкового полка унтерштурмфюрер Нерлих. В этот миг «пантера» получила попадание снаряда канадского танка в лобовую броню. Вюнше был ранен осколком в голову. Меня осыпало мелкими осколками с ног до головы. Осколочное ранение Нерлиха оказалось настолько тяжелым, что он умер от потери крови по дороге на перевязочный пункт, хотя его тут же усадили в коляску мотоцикла.

3-я рота 12-го танкового полка прибыла только вечером 8 июня, и ее «пантеры» не успели принять участие в бою за Бретвиль. 9 июня она была брошена в бой для отражения ожидавшегося наступления Союзников. Планировалось занять деревню Норрей, имевшую большое значение для наступления на север. К полудню 9 июня командир танкового полка Макс Вюнше все еще находился на перевязочном пункте, где обрабатывали его раны.

Вероятно, приказ 3-й роте 12-го танкового полка отдал штандартенфюрер Курт Майер. Вот что сообщает командир полувзвода Моравец:

— На совещании, проходившем неподалеку от Вильнева, командиры получили приказ взять деревню Норрей, которую обороняли крупные силы противника. Атака была запланирована на 13.00. Ротой командовал гауптман Людеманн, поскольку командир роты оберштурмфюрер фон Риббентроп был ранен.