Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

Холодина и внутри боевого отделения была жуткая, а нормальной теплой одежды — никакой. В фатерланде сейчас вовсю шла кампания по сбору теплых вещей для «доблестных солдат Рейха». Вот Дитриху и досталась «боцманская» шапка, за которую он тут же получил прозвище «rottkapchen».[3] Кто-то из «der alter Fronthase» — «старых фронтовых зайцев» вспомнил, как в самом начале Восточной кампании Дитрих Шталльманн участвовал в форсировании пограничной реки Буг на «подводном танке» Tauchpanzer III. Тогда «панцеры» первого батальона 18-го танкового полка Манфреда графа Штрахвитца скрытно, под водой проползли по дну Западного Буга и стремительным броском захватили плацдарм уже на советской территории.

«Что, Дитрих, снова будешь орать „Gluk auff!“ вместо „Panzer, vorwärts“?»[4] — Обер-лейтенант Шталльманн злился, но молчал.

— Локи на связи, прием, — раздался в наушниках хриплый прокуренный голос обер-фельдфебеля Хиртцеля, командира разведывательного батальона.

Его легкий танк Pz.Kpfw.II Ausf.C «Schnellkampfwagen» находился сейчас примерно метрах в восьмистах дальше, за поворотом лесной дороги. Вместе с ним была еще пара трофейных чешских танков «Прага» «LT vz.38». В Панцерваффе эти танки получили обозначение Pz.Kpfw.38(t) Ausf.A. В принципе, это был весьма неплохой танк. Он существенно превосходил по боевым данным легкие машины Панцерваффе Pz.I и Pz.II. В самом начале войны на Восточном фронте трофейные «чехи» использовались в качестве основной ударной силы. Но, по мере того как росло производство «троек» и особенно — Pz.Kpfw.IV, легкие танки все чаще использовались как разведчики, «подсвечивая» цели.

Что там, впереди? Пока все было спокойно, но Дитриха Шталльманна одолевала тревога. Зимний лес хранил суровое молчание.

— Panzer, vorwärts! Танки, вперед! — отдал приказ по рации обер-лейтенант Шталльманн.

Разорвав хрустальную ледяную тишину, полтора десятка угловатых серо-белых танков и столько же полугусеничных, похожих на гробы бронетранспортеров медленно поползли по заснеженной лесной дороге. В хвосте колонны было еще четыре «шнелльпанцера» Pz.Kpfw.II Ausf.C. На первый взгляд было очевидной нелепицей ставить в хвост колонны самые быстроходные из имеющихся машин, но у опытного командира батальона были на этот счет свои соображения…

* * *

Удар! Грохот! Сноп огня! И вот уже рвут морозный воздух пулеметные очереди, громыхают выстрелы танковых пушек, со звоном рикошетят от брони раскаленные осколки.

— Achtung! Russische panzer! — Внимание! Русские танки!

— Wo is die Russische panzer?! Ich kann nicht sehen! — Где русские танки?! Я не вижу их!

Зато обер-лейтенант Шталльманн их увидел.

Русские замаскировались так искусно, что до самого последнего момента заметить их было практически невозможно. Только когда «тридцатьчетверки» открыли ураганный огонь по колонне немецкой бронетехники, стало ясно, насколько виртуозна была их маскировка. Даже нагретый воздух от моторных отсеков не смог выдать позиций большевиков! Зато сейчас вспышки выстрелов и разрывов слепили глаза!

Уже горел «шнелльпанцер» командира разведывательного танкового взвода обер-фельдфебеля Хиртцеля. Причем горел он так же быстро, как и ездил. Интересно, что, до тех пор пока в Германии не были сняты ограничения Версальского договора, «Панцер-II» официально создавался как сельскохозяйственный трактор LaS-100. Уж лучше бы он таковым и оставался… Знаменитый танковый генерал Гейнц Гудериан легкие танки иначе как «обузой Панцерваффе» и не называл.

Танковый разведвзвод «Локи» погиб полностью, попав под страшный перекрестный огонь большевистских «тридцатьчетверок» с их длинноствольными 76-миллиметровыми пушками. Даже попадания осколочно-фугасных снарядов приводили к опасным сотрясениям бронелистов и трещинам. А уж когда прилетала бронебойная «болванка»!..

Но гибель взвода «Локи» позволила основной массе немецких средних танков перегруппироваться и открыть беглый огонь по сторонам от дороги. Танки Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV стреляли из своих 50- и 75-миллиметровых орудий по обе стороны дороги, стремясь беглым огнем если уж не поразить практически неразличимые и неуязвимые русские танки, то хотя бы сбить им прицел.

Стоя во весь рост в башне, обер-лейтенант Шталльманн корректировал огонь своему стрелку-наводчику Вальтеру Зиберу. Вместе с пятью широкими смотровыми амбразурами, прикрытыми бронезаслонками, на командирской башенке имелось механическое устройство для определения курсового угла цели. С его помощью командир танка выдавал точное целеуказание своему наводчику, имевшему такой же прибор.

А радист передавал прицельные данные и на другие машины. Правда, пользоваться таким целеуказанием было сложно, ведь нужно было еще и уточнять углы наведения для каждого танка. Но все же хотя бы было известно, куда пушку ворочать…